Я схватил часового за верхнюю часть разгрузки, рванул на себя, отклоняя корпус влево и одновременно нанося удар в пах коленом правой ноги. Если все получается правильно, то человек, поймавший гениталиями эдакий подарок, осознанно стрелять уже не способен. Кричать – тоже. Как и соображать. Разум отключается от немыслимой боли, и ударенный только хрипит, таращит глаза и держится за источник ощущений, невероятных по своей насыщенности.

Иногда такой удар называют «расслабляющим», так как тело, его получившее, норовит немедленно рухнуть на землю. Но упасть я часовому не дал, дернув его назад, за себя – где, судя по немедленно раздавшимся чавкающим звукам, несчастный попал в ненасытные объятия Хащща. Блин, недавно ж плотно покушали, а этот все никак крови не напьется. Хотя, наверно, стремительно отросший хвост и регенерация ладоней, порезанных тросом, требовали дополнительной подпитки.

Снаружи над комплексом производств «Вектор» неторопливо разгоралось хмурое утро Зоны. Звезды, по ночам просвечивающие сквозь тучи, тускнели, и крыши облезлых зданий комплекса уже начали ощупывать хилые лучи восходящего солнца. Еще минут двадцать, и тени между зданиями станут не настолько глубокими, как бы нам этого хотелось. А значит, следовало поторопиться.

Захаров мне недавно преподал небольшой урок, и я вновь применил полученные знания, растопырив щупальца и представив, как мое тело становится стеклянным, прозрачным, словно вода в ручье…

И это снова сработало.

Через свою лапу я увидел распахнутую дверь с пятнами ржавчины на ней и, удовлетворенный увиденным, побежал к производственным строениям, за которыми, согласно карте, должно было находиться то самое офисное здание. Позади меня слышались тяжелые удары подошв о землю – это бежал Хащщ, нагруженный пулеметами и Ариной, уцепившейся за его шею. Дело в том, что у ктулху, оказывается, есть интересная способность – все предметы, находящиеся в непосредственном контакте с телом мутанта в режиме невидимости, через какое-то время тоже становятся прозрачными. В данном случае одежда, пулеметы и хамоватая ученая дама. Хащщ сам вызвался переть на себе все это – мол, сил у него побольше, чем у меня, тем более он только что покушал. Так что те, кто похилее, пусть впереди бегут, а мощная боевая машина попрет на себе все наше сопутствующее барахло. Так и сказал, получив при этом в награду зверский взгляд Арины, которая на этот раз промолчала. Понятное дело – когда тебе светит поездка на ктулху, лишний раз гавкаться с ним не нужно.

А вот насчет того, что сил у него побольше, Хащщ оказался прав. Для меня бег в режиме невидимости оказался тяжелой нагрузкой. Я прям ощущал физически, как у меня силы уходят с каждой секундой. Тем ктулху, кто был рожден мутантом, наверно, проще – они привыкли к своим особенностям. А я сейчас был как новичок на тренировке с железом, попытавшийся поднять нетренированными мышцами непомерный для себя вес. Надорваться – как не фиг делать. Ну и есть хотелось уже нереально, видать, у ктулху пребывание в состоянии стелс не по-детски жрет ресурсы организма.

Тем не менее довольно протяженный и отлично простреливаемый открытый участок местности мы промчались без приключений. Правда, я заметил, что тени мы все-таки отбрасывали. То есть, как я понимаю, ктулху не физически становятся невидимыми, а каким-то образом воздействуют на мозги наблюдающих за ними так, что те их не видят – или, если присмотреться, видят лишь как подвижную статую из прозрачного стекла. Тогда интересно, почему и на видеокамерах «невидимых» ктулху тоже почти не видно. Еще один странный, необъяснимый феномен Зоны.

Впрочем, в рассветных сумерках тени на земле, к счастью, никто не заметил, иначе б нас сразу покрошили из пулеметных гнезд, которых на «Векторе» было понатыкано немало где надо и где не надо. Видать, вольные учли, что боргам эта фактически уже международная база по утилизации радиоактивных отходов нужна позарез – еще бы, такой бизнес! – и предприняли меры.

Миновав несколько производственных строений, мы рывком преодолели еще один открытый участок и оказались в глубокой тени офисного здания, возле входа в который торчали два автоматчика, явно не знающих, зачем они тут нужны и куда себя деть. И правда, при таком количестве пулеметных гнезд, простреливающих каждый метр внутри «Вектора», стационарный пост возле входа был, скорее, данью старой славянской традиции «пущать тех, кому положено, и не пущать тех, кому не положено». Или же и правда внутри здания хранился некий очень ценный хабар, доступ к которому имели лишь избранные члены группировки.

Окна нижних этажей были перекрыты толстыми внешними решетками без следов ржавчины, то есть установили их относительно недавно. Пилить прутья толщиной в два пальца было нереально, да и нечем. Выдрать решетку из окна в целом возможно при наличии накачанного Хащща, но на грохот от такого проникновения сбежится вся группировка. Пост у входа теоретически ликвидировать тоже можно, но подозреваю, что он под видеонаблюдением, и от эдакой ликвидации эффект будет такой же, как и от выдирания решетки.

Ну и еще одно.

Наша небольшая группа затаилась в густых кустах возле здания, пока еще накрытых тенью от него, в двух шагах пройди – не заметишь, так что мы с Хащщем вышли из изматывающего режима невидимости. И тут я понял, что боец и диверсант из меня теперь никакой. Силы оставили мое тело напрочь, будто их помпой откачали, как воду из трюма старого, растрескавшегося деревянного корабля. Я так себя сейчас и ощущал – столетней развалиной, которой до смерти осталось два понедельника. Какое там офисное здание штурмовать, стоять на мелко дрожащих ногах – и то проблема.

– Твою ж нах, – шепотом ругнулся Хащщ, заметив мое состояние. – Как не вовремя. Это тебя отходняк накрыл после стелса. Потому наши мелким его запрещают применять – перебарщивает молодежь, не зная меры, и дохнет от критической потери сил. Тебе теперь еда нужна срочно. Моя не подойдет, к сожалению, – желудки ктулху не усваивают кровь своего вида.

Арина странно посмотрела на меня и медленно, расстегнув воротник комбеза, подставила шею.

– Сюда, – сказала она, ткнув пальцем под маленькое ушко. – Сонная артерия. Только вскроешь – шибанет как из брандспойта. Как давление станет падать, заклеишь отверстие слюной.

– Все правильно говорит, – кивнул Хащщ. – Одним щупальцем работай. Если аккуратно вскрыть, даже следов не останется.

– Да вы офигели тут все, – прошептал я, не в силах оторвать взгляд от жилки, бьющейся под тонкой кожей в такт пульсу девушки.

– Не строй из себя не пойми что, ладно? – скривилась Арина. – Мне эксперимент важнее полулитра крови.

– Я б на твоем месте литр