дали,

А с ними, как новые звезды, печали

Еще неизведанных дум и страстей,

Провалы в мечтаньях и ужас в искусстве,

Чтоб сердце болело от тяжких предчувствий.

И кроткая Ева, игрушка богов,

Когда-то ребенок, когда-то зарница,

Теперь для него молодая тигрица,

В зловещем мерцаньи ее жемчугов,

Предвестница бури, и крови, и страсти,

И радостей злобных, и хмурых несчастий.

Так золото манит и радует взгляд,

Но в золоте темные силы таятся,

Они управляют рукой святотатца

И в братские кубки вливают свой яд,

Не в силах насытить, смеются и мучат,

И стонам и крикам неистовым учат.

Он борется с нею. Коварный, как змей,

Ее он опутал сетями соблазна.

Вот Ева — блудница, лепечет бессвязно,

Вот Ева — святая, с печалью очей.

То лунная дева, то дева земная,

Но вечно и всюду чужая, чужая.

И он наконец беспредельно устал,

Устал и смеяться и плакать без цели;

Как лебеди, стаи веков пролетели,

Играли и пели, он их не слыхал;

Спокойный и строгий, на мраморных скалах,

Он молится Смерти, богине усталых:

«Узнай, Благодатная, волю мою:

На степи земные, на море земное,

На скорбное сердце мое заревое

Пролей смертоносную влагу свою.

Довольно бороться с безумьем и страхом.

Рожденный из праха, да буду я прахом!»

И, медленно рея багровым хвостом,

Помчалась к земле голубая комета.

И страшно Адаму, и больно от света,

И рвет ему мозг нескончаемый гром.

Вот огненный смерч перед ним закрутился,

Он дрогнул и крикнул... и вдруг пробудился.

Направо — сверкает и пенится Тигр,

Налево — зеленые воды Евфрата,

Долина серебряным блеском объята,

Тенистые отмели манят для игр,

И Ева кричит из весеннего сада:

«Ты спал и проснулся... Я рада, я рада!»

162

Она говорила: «Любимый, любимый,

Ты болен мечтою, ты хочешь и ждешь,

Но память о прошлом, как ратник незримый,

Взнесла над тобой угрожающий нож.

О чем же ты грезишь с такою любовью,

Какую ты ищешь себе Госпожу?

Смотри, я прильну к твоему изголовью

И вечные сказки тебе расскажу.

Ты знаешь, что женское тело могуче,

В нем радости всех неизведанных стран,

Ты знаешь, что женское сердце певуче,

Умеет целить от тоски и от ран.

Ты знаешь, что, робко себя сберегая,

Невинное тело от ласки тая,

Тебя никогда не полюбит другая

Такой беспредельной любовью, как я».

Она говорила, но, полный печали,

Он думал о тонких руках, но иных;

Они никогда никого не ласкали,

И крестные язвы застыли на них.

163. Акростих

Мощь и нега —

Изначально!

Холод снега,

Ад тоски.

И красива, и могуча,

Лира Ваша так печальна,

Уводящая в пески.

Каждый путник

Утомленный

Знает лютни

Многих стран,

И серебряная туча

На груди его влюбленно

Усмиряет горечь ран.

1910

164

Гляжу на Ваше платье синее,

Как небо в дальней Абиссинии,

И украшаю Ваш альбом

Повествованием о том.

165. Маркиз де Карабас

С. Ауслендеру

Весенний лес певуч и светел,

Черны и радостны поля.

Сегодня я впервые встретил

За старой ригой журавля.

Смотрю на тающую глыбу,

На отблеск розовых зарниц,

А умный кот мой ловит рыбу

И в сеть заманивает птиц.

Он знает след хорька и зайца,

Лазейки сквозь камыш к реке,

И так вкусны сорочьи яйца,

Им испеченные в песке.

Когда же роща тьму прикличет,

Туман уронит капли рос

И задремлю я, он мурлычет,

Уткнув мне в руку влажный нос:

«Мне сладко вам служить. За вас

Я смело миру брошу вызов.

Ведь вы маркиз де Карабас,

Потомок самых древних рас,

Средь всех отличенный маркизов.

И дичь в лесу, и сосны гор,

Богатых золотом и медью,

И нив желтеющих простор,

И рыба в глубине озер

Принадлежат вам по наследью.

Зачем же спите вы в норе,

Всегда причудливый ребенок,

Зачем не жить вам при дворе,

Не есть и пить на серебре

Средь попугаев и болонок?!»

Мой добрый кот, мой кот ученый

Печальный подавляет вздох

И лапкой белой и точеной,

Сердясь, вычесывает блох.

Наутро снова я под ивой

(В ее корнях такой уют)

Рукой рассеянно-ленивой

Бросаю камни в дымный пруд.

Как тяжелы они, как метки,

Как по воде они скользят!

...И в каждой травке, в каждой ветке

Я мой встречаю маркизат.

166

Он поклялся в строгом храме

Перед статуей Мадонны,

Что он будет верен даме,

Той, чьи взоры непреклонны.

И забыл о тайном браке,

Всюду ласки расточая,

Ночью был зарезан в драке

И пришел к преддверьям рая.

«Ты ль в Моем не клялся храме, —

Прозвучала речь Мадонны, —

Что ты будешь верен даме,

Той, чьи взоры непреклонны?

Отойди, не эти жатвы

Собирает Царь Небесный.

Кто нарушил слово клятвы,

Гибнет, Богу неизвестный».

Но, печальный и упрямый,

Он припал к ногам Мадонны:

«Я