– И гнев, – подсказала Сорча.

– И облегчение, – добавил Цезарь, – оттого, что теперь мне не надо жениться на ней и я снова увижу тебя. После аварии я был беспомощен, потому что из моей памяти выпала целая неделя. Но как только ты снова возникла в моей жизни, я начал чувствовать, что возвращаюсь в прежнюю колею. Прежде я не замечал, как много ты для меня значишь, прости. Когда ты сказала, что любишь меня, я растерялся, но я был счастлив, поверь. Я не чувствовал себя счастливым с тех пор, как… – Цезарь задумался. – Как мать начала подталкивать меня к официальному объявлению о помолвке. Знаешь, почему я работал допоздна в офисе, когда ты была со мной? Потому что ты была рядом. Мой дом там, где ты.

Сорча прижала пальцы к губам, чтобы они не дрожали.

– Сорча! Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю.

– Наконец-то, – простонал Цезарь, обнимая ее и прижимая к себе.

– Я так сильно тебя люблю. – Она начала всхлипывать.

– Нет, mi amor, – прошептал он, подхватывая ее на руки и опускаясь вместе с ней на диван. – Пожалуйста, не плачь.

– Это слезы счастья, – заверила мужа Сорча, крепко обняв его за шею и целуя. – Я счастлива, счастлива, счастлива!

Цезарь поцеловал ее с невыразимой нежностью. Затем он заглянул ей в глаза:

– Я тоже счастлив. Я не знал, что любовь такая. Это прекрасно! Я обожаю тебя, mi amor. Останься со мной навсегда.

– Останусь, – пообещала она.

Сорча сделала то, что поклялась никогда не делать, и, воспользовавшись своей властью, отправила помощницу Цезаря на ланч, приказав ей не спешить.

Затем она постучала в дверь его кабинета и зашла, не дожидаясь приглашения.

– Я же сказал, что не хочу, чтобы меня… – Цезарь поднял глаза, узнал жену, увидел, что на ней надето, и откинулся на спинку кресла с задумчивым выражением лица.

Сорча улыбнулась, испытывая удовлетворение оттого, что лишила своего мужа дара речи.

Разгладив руками голубую юбку, коротковатую для офиса, она подошла к Цезарю, бросив сумочку в первое попавшееся кресло, и сбросила короткий жакет. Пуговицы на ее блузке грозили расстегнуться, хотя она уже давно не кормила Энрике грудью. Похоже, такая грудь у нее останется навсегда.

Облизнув губы, Сорча уперлась обеими руками в подлокотники его кресла и спросила:

– Ты знаешь, какой сегодня день?

Цезарь медленно подался вперед, одна его рука сжала ее запястье. Не говоря ни слова, он поднял другую руку и расстегнул пуговицы на блузке жены.

Ткань разошлась, обнажая кружевной бюстгальтер. Соски Сорчи уже набухли и упирались в чашечки.

Цезарь небрежно закинул свисавший с шеи женщины кулон ей на плечо, затем неспешно насладился зрелищем.

– Мне кажется, сегодня вторник, – произнес он с хрипотцой, которую Сорча хорошо знала. Он был возбужден. – Девятое число.

– Миновало ровно пять лет с того дня, как ты принял меня на работу, – объявила она.

Цезарь наконец посмотрел ей в лицо:

– Ну, разве ты не доказала свою компетентность в роли личной помощницы, сообщив мне об этом? – Он сильнее сжал ее руку. – Не двигайся.

Он встал, обошел стол и остановился позади Сорчи. Она легко могла представить, что он видит: ее юбка готова разойтись по швам, так как попка еще не вернулась к прежнему объему. Ее каблуки слишком высоки и сексуальны для работы в офисе, зато идеальны для соблазнения мужа.

Сорча игриво выгнула спину.

– Похоже, потребуется прибавка, – пробормотал Цезарь и начал медленно поднимать ее юбку.

Сорча закрыла глаза, мгновенно покоренная теплом его рук, скользящих по ее бедрам. Она задрожала от предвкушения. В ее горле родился стон.

– Ты заперла дверь? – помедлив, спросил Цезарь.

– Я необыкновенно компетентная личная помощница, сэр. Дверь заперта, а девушка отправлена на продолжительный ланч. Телефон переключен на голосовую почту.

– Я люблю тебя, – простонал он, кладя руки ей на ягодицы. – Да ты голая! – воскликнул он.

– Я сняла трусики в туалете.

– Ты хочешь меня убить?

Они почти убили друг друга. Два часа спустя они растянулись на диване, том самом, на котором впервые занимались любовью. Они лежали обнаженные, на столе стояла открытая бутылка шампанского.

Неожиданно они услышали глухой стук за дверью.

– Если слух меня не обманывает, чья-то сумочка отправилась в ящик стола, – пробормотала Сорча.

Цезарь выругался. Муж и жена вскочили и стали неохотно подбирать вещи.

– Ах да. – Сорча ухмыльнулась, надевая юбку. – У меня была еще одна причина приехать сегодня в город.

Цезарь недовольно нахмурился:

– Значит, ты приехала не ради меня?

– Я планировала соблазнение в офисе вечность, – успокоила его Сорча, чмокая в губы. – Но сегодня мне удалось попасть без предварительной договоренности…

– Куда?

– К врачу, – ответила она. – Помнишь, о чем мы говорили месяц назад или около того? Мы обсуждали, захочет ли Энрике братика или сестричку.

Цезарь замер, прекратив завязывать галстук.

– Ты серьезно? И ты позволила мне изнасиловать тебя на столе? Сорча! – Он выругался.

– Я в порядке, – заверила она мужа. – Мне понравилось.

– Значит, впредь мы будем осторожнее. Боже, в самом деле? Ребенок? Почувствуй, как бьется мое сердце.

Она прижала ладонь к его груди и рассмеялась. Ее собственное сердце танцевало с тех пор, как она начала подозревать беременность.

– Я буду с тобой каждую минуту, – пообещал Цезарь.

– Я знаю.

И он был с ней. Он даже спал в палате после того, как родился их второй сын, чтобы передать ей младенца, когда тот захочет есть. Цезарь был готов объявить всему миру об этом радостном событии.

– Вот! – Он поднес жене телефон. – Взгляни, что прислали Феррантес, пока мы были в родильном отделении.

Он показал ей фотографию сияющей Октавии с новорожденной дочкой на руках.

– Хорошо, что мы не в Лондоне, – сказала Сорча.

Октавия в шутку предложила ей встретиться в лондонской больнице, когда они поделились новостями о второй беременности.

– Они снова могли бы перепутать детей. Ты мог бы получить дочку, – поддразнила она мужа.

– Я хотел бы девочку, – объявил Цезарь, укачивая малыша. – Я люблю своих мальчиков, но в будущем неплохо бы обзавестись дочкой. – Он поцеловал жену. – Если ты хочешь.

– Ты себя слышишь?

– Слышу и поражаюсь. Но мне не стыдно. Я люблю свою семью. Спасибо тебе, Сорча. Спасибо, что не сдержала обещание не заниматься со мной сексом.