самому гению. Но что толку? Так происходит всегда. Ничего нового. Люди плохо учатся на чужих ошибках. Все наступают на одни и те же грабли. Взять, к примеру, тебя. Ты журналист. Человек образованный, интеллигентный, правильный… Много ли ты писал о Германе, пока он был жив? Вот то-то и оно. Твоя статья о нём, о его творчестве была бы ему куда полезней и дороже, выйди она при жизни мастера. А теперь-то что? Теперь все начнут обговаривать, писать, давать интервью… А спустя пару лет снова забудут и, возможно, уже окончательно. Наступят иные времена. Придут другие герои. Или, если хочешь, другие герои умрут.

- Вечно мы отклоняемся от темы…

- Вечно – это громко сказано.

- Мы начали с того, что я предупредил вас, что в четыре мне нужно будет уйти в редакцию. А вы мне тут целую лекцию устроили. Я пишу о том, что по-настоящему волнует. Без оглядки на время и на читателей. Может я и не прав. Но я никогда не опускался до «жвачки», в которой сейчас нуждается большинство! И кто вы, собственно такой, чтобы учить меня как и о чём мне писать? Что вы об этом знаете?

- Разве статью нельзя послать по электронной почте?

- Нет, я хотел бы кое-что обсудить с главным редактором. Но дело даже не в этом. Вечером у меня запланирована встреча.

- Рандеву с барышней?

- Можно и так сказать.

- А как же моё дело?

- Какое именно?

- Ну, я же не зря потратил столько времени, рассказывая о себе?

- И?

- У меня есть к тебе просьба.

- Я слушаю.

- Мне хотелось сперва подготовить тебя…

- А мне кажется, что я уже достаточно подготовлен.

- Да, наверное…

- Уверяю, я уже готов ко всему. Меня ничем не удивить…

- Да-да, наверное…

- Итак, я слушаю.

- Всего одну секунду. Я закурю.

- Я тоже.

- Может, и выпьем?

- Слишком рано.

- Только не для меня.

- Я налью.

- Отлично.

- Прошу.

- Да… Хороший коньяк.

- Рад, что угодил.

- Более чем.

- Итак, в чём состоит просьба?

- Только не спеши отказывать мне.

- Ну говорите уже, право слово, нечего так тянуть.

- Хорошо, хорошо…

- Вот пепельница.

- Да, спасибо. Так вот… Больше всего на свете мне бы хотелось, чтобы ты мне помог…

- Помог?

- Мне бы хотелось, чтобы ты помог мне умереть.

- Так я и думал.

- Хочу, чтобы ты меня убил.

- А вот это неожиданно…

- Да, Дмитрий, я хочу, чтобы ты меня убил.

- Совершенно неожиданно.

- Не откажи старику.

- Вы жалкий манипулятор.

- Пожалуйста.

 

 

 

Запись 030

 

- Вы это серьёзно?

- А разве моя просьба хотя бы отчасти похожа на шутку?

- На несмешную – да.

- Тем не менее я не шучу.

- Вы меня проверяете?

- На предмет чего?

- Ну, я не знаю.

- Это не проверка. И не провокация. Я хочу, чтобы ты меня убил. Всё. Коротко и ясно. Без подвоха.

- Минутку, минутку…

- Сколько будет угодно.

- Это ведь невозможно.

- В мире нет ничего невозможного.

- Вы же сами говорили, что убить вас нельзя.

- Можно.

- Нет, я о другом. Вас можно убить, но вы не умрёте. Вы, словно Феникс, воскресаете из пепла…

- Не спеши с выводами. Я всё объясню. Ты правильно говоришь. Я действительно бессмертен. Однако моё бессмертие не абсолютно. И у меня есть своя «Ахиллесова пята».

- Любопытно.

- Мне об этом и отец намеками говорил во время нашей последней встречи. Но я тогда не придал значения его словам. Голова другим была занята. Да и стресс такой… А потом я и вовсе забыл об этом. И вспомнил уже только во время одной из бесед с Наследником. У нас с ним было много общего, хотя мы являлись своего рода антагонистами. Ведь он был наследником Богов, прямым потомком Ангелов, а я сын Демона. Он владел истинными знаниями, а я довольствуюсь догадками. Ответ на один вопрос тут же рождает десятки других вопросов. Я был и остаюсь совершенно одиноким. Я не человек, не бог, не демон… Я вечный скиталец. У меня и родины-то нет. Я всем чужой. Меня и быть-то не должно. А я существую. Вопреки всем правилам и законам физики, биологии и прочих естественных наук. Может, я был нужен, и, может, есть какой-то сакральный смысл в моём неприкаянном существовании, но мне он неизвестен. И в этом тоже, наверное, есть какой-то тайнный смысл, сокрытый от меня и недоступный моему пониманию.

Наследник просветил меня, рассказав мне о том, как можно прервать моё бессмертие.

Всё оказалось проще простого. «А ларчик просто открывался». Выяснилось, что убить меня может только мой близкий родственник, другими словами, тот, в чьих жилах течёт моя кровь. Все мои родственники давно почили. Оставалось надеяться только на моих потомков. Я возликовал в душе: стало быть, когда-нибудь я смогу при желании обрести долгожданный покой. Я больше не приговорён к пожизненному заключению! В моей темнице образовалась маленькая лазейка, через которую я смогу когда-нибудь улизнуть и обрести то, что другим дано изначально и чего они, к слову сказать, нисколечко не ценят.

Необходимо особо отметить, что это знание о моей смерти довольно ощутимо облегчило мне жизнь. Я теперь понимаю высших нацистов, которые всегда имели при себе капсулу с цианистым калием.

На момент получения этого важного для меня знания у меня не было детей, кроме нашего с Марией ребёнка. Когда мы прощались с ней, она сообщила о том, что носит под сердцем дитя, но это всё, что я знал. Выжила ли Мария? Смогла ли произвести на свет после всех пережитых треволнений здорового ребёнка? Сумела ли выходить? И наконец, кто он – мальчик или девочка? Этого я не знал.

По прошествии многих лет я нашёл Марию и тут же её потерял.

С уходом Марии я утратил, а лучше сказать, окончательно утратил всякое желание жить. Меня отныне ничто не удерживало. Не было ни друзей, ни врагов. Угнетало отсутствие цели, смысла и, конечно, интереса. Всё было до боли в мозгу знакомо и пресно. Всё уже было… И то, что будет – меня не интересует.

И время изменилось. А