Пуля вошла точно в основание шеи, перебив мозговой ствол. Человек умер, не успев вскрикнуть.

Передернув затвор, Колчин навела ствол на второго мужчину, лежавшего по правую руку от Хассана. Выстрел. Пуля попала в затылок, в нижнюю часть головного мозга. Человек дернул правой рукой и затих.

Хассан вскочил на ноги и побежал к складу, несколько раз оступился. Когда до ворот оставалось метров десять, сообразил, что бежать в темноту значит, подставиться под пули. Хассан, изменив направление, дунул к «КАМАЗу», спрятался за его высоким бортом. В это же время люди, остававшиеся в машинах, уже поняли, что к чему, дверцы распахнулись, как по команде. Боевики высыпали на заводской двор, рассредоточились кто где. Откинув тент грузовика, на землю спрыгнули двое рослых загорелых мужчин европейской внешности, они добежали до траншеи, скатились вниз по крутому почти отвесному откосу. За ними припустил водитель «КАМАЗа».

Колчин выстрелил, почти не целясь в спину водителя. Пуля разорвала сердце, человек по инерции пробежал еще метра три, раскинул руки в стороны, словно собирался обнять землю, рухнул, проехавшись лицом по песку. Колчин не успел сообразить, сколько человек в общей сложности находилось в машинах. Приблизительно четырнадцать, если не брать в расчет Хасана. Четверо, считая водителя «форда», которого завалил Гудзенко, готовы. Осталось десять человек.

– Всего-навсего, – прошептал Колчин и слизал языком каплю пота. – Всего-то десять… А то и меньше.

Он отступил от окна в темноту лестницы. Двор плохо просматривался. Но хорошо видна траншея у склада, где залегли мужчины, выпрыгнувшие из кузова грузовика. Один из них высунул голову и ствол карабина, стал озираться по сторонам. Не теряя ни секунды, Колчин нажала на спусковой крючок. Пуля ударила в точку между носом и зубами, разорвав мозговой ствол. Человек закатил глаза и, перевернувшись через голову, кубарем скатился на дно траншеи. Его напарник не рискнул высунутся. Утопая в песке, залег на самом дне траншеи. Колчин, сделал шаг к окну, увеличив площадь обстрела.

* * *

Гудзенко, перезарядив автомат, снова оказался у края крыши. Он видел, что все дверцы автомобилей распахнуты, но не мог понять, справился ли он с главной задачей, вывел ли из строя «форд», замыкавший колону. Гудзенко выпустил по машине длинную очередь, изрешетив ее вдоль и поперек, справа и налево.

Израсходовав патроны, отбежал к вентиляционным коробам, присев на корточки, вытащил из подсумка снаряженный магазин, передернул затвор. И, согнув спину, отправился обратной дорогой на край крыши. Колчин, разглядывая через прицел винтовки затихший двор, увидела на куче щебня, поросшей жухлой травой, контуры человеческого тела. Мужчина, видимо, уже понял, что из автомата бьют сверху, с крыши склада. Он лег спиной к Колчину и сделался удобной мишенью. Сухой хлопок. Вылетела стреляная гильза. Пуля вошла в затылок, в основание черепа, и вышла через рот, выбив зубы и вырвав язык. Колчин отступил на шаг, разглядывая двор через светящуюся сетку прицела.

Человеческая голова показалась из-за наваленных друг на друга бетонных плит. Показалась и исчезла. И снова вынырнула. Колчин плотнее прижался щекой к прикладу, прищурил глаз, правой рукой повернул маховичок боковых поправок. И выстрелил. Пуля ударилась в бетонную плиту, срикошетила. Голова пропала. Мимо…

Стало жарко. Пот заливал глаза. Рукавом свитера Колчин вытер лоб, сорвал с головы вязаную шапочку. Пропитавшиеся потом, волосы повисли грязными сосульками. Он снова прижалась щекой к теплому прикладу. Никого не видно. Но там внизу есть люди. Гулкая тишина, от которой звенит в ушах. Мотор грузовика заглох. Слышно, как на низких оборотах работают движок «Вольво». Ветер набирает силу, он колышет ветки сухого кустарника, разросшихся во дворе, поднимает песок. Значит, его скорость от пятнадцати до восемнадцати километров в час. Пуля, выпущенная с расстояния ста тридцати метров, отклонится от точки прицеливания на шесть сантиметров. Это надо учесть, когда берешь цель в сетку прицела. Точка, в которую войдет пуля, будет находится ниже точки прицеливания. Выходит, что на том месте, где через снайперский прицел виден контур человеческой фигуры, ее на самом деле ее нет.

Колчин переместился к левому оконному проему. Припав к резиновой гармошке, установленной на окуляре прицела, долго всматривался в темноту двора. Вот он. Есть. Человек в восточном полосатом халате, отжавшись ладонями, приподнялся с земли, совершил короткую перебежку, упал на кучу мусора. Стрелять неудобно. Видна лишь левая рука и нижняя часть плеча. На этот раз Колчин целился так долго, что ладони начали подрагивать, а дуло выписывало в воздухе мелкие спирали. Чем дольше целишься, тем меньше шансов попасть в цель. Кажется, человек намерен сделать еще одну перебежку, чтобы спрятаться за грузовиком. Он приподнялся, пригнувшись, побежал дальше. Колчин сделал поправку на упреждение и выстрелил.

Человек остановился, посмотрел назад, будто его окликнули по имени. Пуля попала в бок, под ребра. Мужчина опустился на колени. Колчин добил его выстрелом в ухо. Пуля прошла навылет, сломав височные кости, выбила мозги. Человек рухнул на землю и больше не пошевелился. Снизу раздались пистолетные выстрелы. Но стреляли не в Колчина. Разлетелась на мелкие осколки лампочка, висевшая над складом.

Гудзенко, присев на колено, выпустил две длинных очереди по темному двору. Он поливал свинцом пространство, не видя ни единой цели. Израсходовав патроны, не стал отступать к вентиляционным коробам, чтобы не терять времени. Оставшись на краю крыши, перезарядил автомат. Снизу раздалось несколько сухих пистолетных хлопков. Гудзенко повалился на бок, отполз в сторону, ухватившись за ремень автомата, он волочил оружие за собой. Оказавшись в безопасности, сел на гудрон, скинул бушлат, раскрыл перочинный нож. Разорвал на груди черную рубашку, оставшись голым по пояс, ножом распорол ткань на длинные лоскуты. Пока силы не ушли вместе с кровью, нужно наложить повязку. Иначе дело дрянь. Пуля попала в правую часть груди, чуть ниже ключицы. Легкое, кажется, не задето. Действуя одной рукой, Гудзенко кое-как наложил повязку, перезарядил автомат.

– Лежи, не высовывайся, – прошептала Колчин. – Лежи…

Гудзенко подполз к краю крыши, по всполохам выстрелов, он уже определил то место, откуда прилетела пуля. Расколотая надвое бетонная плита неподалеку от административного корпуса. За ней лежит человек. Гудзенко прищурился, опустил ствол. Кажется, он видит контур человеческой фигуры. Выстрелы грянули с той и другой стороны одновременно. На этот раз снизу били из автомата короткими очередями.

Из окна Колчин видел, как правая нога Гудзенко подломилась. Вскрикнув от боли, он полоснул по бетонной плите, за которой уже не было человеческой фигуры. Через секунду оружие вывалилось из рук и полетело вниз. Гудзенко пошатнулся, как пьяный, схватившись за живот, навалился телом на хлипкие перила, ограждавшие периметр крыши. Перила, не выдержав тяжести человеческого тела, заскрипели и наклонились. Оказавшись на самом краю крыши, Гудзенко еще продолжал сжимать железную палку поручня. Еще одна коротка очередь. Пальцы разжались, Гудзенко полетел вниз, в полете он перевернулся через голову. Тело ударилось в ржавую форму, предназначенную для замеса бетона, выбило из нее звук, похожий на удар треснувшего церковного колокола.