— Я не собираюсь утверждать, что буддизм лучшая религия, — после некоторого раздумья промолвил Тинджол. — Все главные религии подобны лекарствам, помогают обрести покой в душе. Нельзя сказать, что одно лекарство лучше другого. У верующих разные потребности, для одних подходит одна религия, для других — другая.

— Покой в душе — это славно. Но как быть спокойным, когда в любой момент меня могут пристрелить? Мне что, помолиться? — с вызовом спросил Игорь.

— Молитва — хорошо, но молитвы мало, — ответил Тинджол. — Ты должен осознать, что гнев — это разрушительная энергия, а сострадание — созидательная. Разгневанный близорук и смотрит в одну точку, а сострадание учит воспринимать проблему в широкой перспективе и видеть дальше.

— Я что-то не пойму, ты каждому готов сострадать, даже убийце?

— Чем больше сострадания, тем меньше гнева.

— Святой, — иронично улыбнулся Игорь. — Ты, может, научишь меня быть счастливым?

Тинджол подумал и ответил:

— Это сложно, монахи идут к этому годами.

— А что тут сложного? — отмахнулся собеседник. — Побольше денег, крепкое здоровье — и наслаждайся жизнью!

— Материальные ценности могут нам дать только чувственное наслаждение. Оно недолговечно.

— Ты намекаешь, что красивые вещи, вкусная еда, секс — приедаются и уже не приносят счастья? Тогда можно наслаждаться искусством, красотами мира, радоваться победам любимой команды — это тоже счастье. Были бы деньги!

— Такое счастье базируется на материальной основе, когда оно исчезает, остаются только воспоминания. — Монах посмотрел собеседнику в глаза и спросил: — Ты был счастлив на свободе? И что теперь?

— Не трави душу.

— Подлинное счастье вызывают не ощущения, полученные органами чувств, а духовные переживания. Настоящее счастье должно быть внутри тебя. Это эмоциональное и умственное благополучие, гармония души и тела, — убеждал монах.

— У тебя получилось?

— Не сразу. К этому надо стремиться.

— Слишком сложно, — покачал головой Самсонов. — Мне бы вернуть прежнюю жизнь — и достаточно. Я был бы счастлив.

Монах с сомнением покачал головой, но не стал спорить.

Под вечер беглецы причалили под железнодорожным мостом. Тинджол спрыгнул на берег и вытянул нос лодки на сушу. Самсонов вопросительно посмотрел на него. Сверху прогрохотал поезд.

Когда шум стих, монах пояснил:

— Станция Чернорецкая. Отсюда на поезде мы доберемся до Латайска.

— Замкнутый круг, — криво усмехнулся Игорь, выходя из лодки. — Я бежал из Латайска в Чернорецкую, а теперь ты тянешь меня обратно.

— Там тебе помогут.

— Петелина? Судьба смеется надо мной.

— У тебя нет выбора. Она защитит тебя от расправы.

— Выбор есть всегда. Я мог бы гнить сейчас в колонии, а я здесь — на свободе.

— Ты можешь идти куда захочешь или плыть дальше, — не стал возражать Тинджол.

Самсонов сорвал травинку, сунул в рот, пожевал, раздумывая, потом выплюнул и присел на бетонную опору моста. Он достал из внутреннего кармана ветровки смартфон, нажал кнопку загрузки. Ему хотелось посмотреть все, что пишут под хежтегом #СамсоновНевиновен, но телефон почти разрядился, а зарядного устройства не было. Режим жесткой экономии вынуждал использовать трубку оптимально.

— Посмотри расписание, — посоветовал монах. — Нужно купить билеты до Латайска.

— Какой ты правильный. Как ты поедешь в рыжей рясе и босиком? Тебя сцапают первым, ты теперь тоже в розыске.

Тинджол критически оценил свой внешний вид. В вызывающем монашеском балахоне он и правда, как бельмо на глазу.

— Ближайший поезд утром, — сообщил Игорь, заглянув в смартфон, прислушался к порывам ветра и поежился. — Ночью мы здесь околеем.

— Есть специальная медитация. Я научу, — начал было объяснять монах.

Но Самсонов его прервал:

— Теплая одежда лучше самовнушения.

Он зашел на сайт бесплатных объявлений, нашел местного предпринимателя Максима, торгующего спортивной одеждой.

— У тебя какой размер обуви? — спросил Игорь буддиста. — Думаю, сорок третий сойдет. Попробуем приодеться.

Он позвонил по указанному в объявлении номеру, представился туристом, потерявшим рюкзак и заказал спортивный костюм для монаха, две пары кроссовок и утепленные куртки для обоих.

— Я оплачу вперед. Ваш телефон привязан к карте? — спросил он предпринимателя.

— Да. Можно оплатить онлайн и прийти за заказом.

— Я перечислю на пятьдесят процентов больше, если вы срочно доставите наш заказ к реке, под железнодорожный мост.

— Даже не знаю, уже вечер, — засомневался продавец.

— Мы туристы, нам надо чинить лодку, — продолжал убеждать Самсонов. — Давайте так. Я заплачу вдвое больше, если вы принесете еще и еду. Самую простую: палку вареной колбасы, батон хлеба, помидоры, молоко и кефир. Еще ножик, чтобы сделать бутерброды. Договорились?.. Ловите денежки.

Игорь сделал перевод по номеру телефона, приободрился в предвкушении ужина.

— Костер бы развести, поджарили колбаску на палочке. — Он натолкнулся на строгий взгляд монаха, спохватился: — Совсем забыл, ты же вегетарианец. В нынешней колбасе мясом и не пахнет.

Но монаха интересовал иной вопрос:

— Как поступим с пистолетом? Его нельзя оставлять в лодке, мальчишки найдут — пострадают.

— Возьми для самообороны.

— Я не могу прикасаться к оружию. — Тинджол осмотрелся и предложил. — Спрячь под камнем и поставь отметку, потом расскажем Елене.

— Чтобы остались мои пальчики? — взвился Самсонов. — Это пистолет охранника колонии. Петля уцепится за улику и припишет мне новое преступление.

— Да успокойся. Я на твоей стороне.

— Какой? Я обложен со всех сторон! — не унимался беглец.

— Давай я позвоню сестре, посоветуюсь, — предложил Тинджол.

— Для тебя она сестра, а для меня враг!

— Ты заблуждаешься. — Монах с сочувствием смотрел на Игоря. — Она признала свою ошибку, сменила гнев на сострадание. А твой гнев продолжает разрушать тебя. Успокойся, прислушайся к себе и найдешь ответ.

Игорь нехотя свел брови, несколько минут задумчиво взирал на реку, потом достал телефон и с сомнением посмотрел на дисплей:

— Зарядки почти не осталось.

— Тем более нужно скорее сообщить, что мы утром приедем в Латайск. Это путь к спасению.

Самсонов поморщился и протянул трубку.

Перелет на Урал беременная Петелина перенесла нормально. В аэропорту Валеев арендовал автомобиль, и они сразу отправились в Латайск. Марат вел машину, как бравый опер на задании, с резкими ускорениями, торможениями и поворотами пока не увидел бледное лицо спутницы. Накопившаяся усталость дала о себе знать, ребенок беспокойно толкался в животе, заставляя женщину нервничать.