же все было в точности наоборот. Каждое слово мужа ранило ее и рождало новые комплексы, с которыми она жила изо дня в день. Она знала, что ее отношение к нему с самого начала не имело ничего общего с любовью.

Она посмотрела на Артура и задумалась: во что верил этот фундаментальный человек, крепко стоящий на земле? Неужели он действительно считал себя недостойным Лии? «Тогда во что после этого верить мне? – пронеслось у нее в голове. – Неужели не бывает счастливых браков и люди постоянно мучают себя разрушающими сомнениями, вместо того чтобы жизнерадостно и благодарно проживать вместе каждый день? Почему люди склонны искать изъяны даже там, где их нет?»

Она подумала о Тео. О его недавних приятных словах о любви. Где-то глубоко появилась щемящая боль. Она внезапно осознала, во что ей точно не хотелось верить: что однажды обнаружится тот центральный дефект в ее зарождающихся отношениях с Тео, с которым она будет не в силах справиться, чтобы оставаться счастливой.

Глава 19

Когда она проснулась на следующее утро, ее тело показалось ей тяжелым и жестким, будто она пребывала в тяжелом похмелье. Ее организм казался отравленным, только не алкоголем, а разъедающей правдой, которой так чистосердечно поделился с ней накануне Артур. Она снова ощущала себя неудачно-замужней, и поиск идеальных семейных отношений обернулся для нее полным провалом. Она не ощущала сил и возможности на новый поиск.

Лиза в очередной раз убедилась, насколько это неважно, богат ты или беден, чувства испытываются одинаковые. Переживания одинаковые. Боль одинаковая. Безусловно, лучше плакать, сидя за рулем Роллс-Ройса, чем на велосипеде, испытывая одинаковые при этом чувства, но суть остается сутью.

Наверное, больше всего страшны те люди, которые целостны в своей независимости и понимающие, что в жизни все не более чем дело привычки, проделки гормонов и взаимодействия нейронных цепей. Им не знакома выученная беспомощность. Когда такие люди находят любовь, они не позволяют своему объекту любви быть их хозяином, они спокойно берут ответственность в свои руки и принимают все, что бы с ними ни происходило, как естественное течение повседневной жизни. Они не являются рабами и не позволяют себе делать рабами других людей. Такие люди страшны тем, что очень хочется быть рядом с ними, именно привязав их к себе, закрыв на ключ, связав веревками, заточив высоко в тюремную башню, заведомо при это зная, что, даже сделав с ними это, они не продвинуться в своей привязанности к тебе ни на миллиметр. Именно таким человеком казалась Лия. Ни рабой, ни хозяйкой. И вполне возможно, таким человеком мог оказаться Тео.

Лиза почувствовала слабость. Она сидела в своей спальне на кровати и слушала пение птиц. Ей хотелось чувствовать себя так же легко и весело, как эти беспечные существа. Заливаться утренней трелью и оповещать все живое, что начался новый день и что, несмотря ни на что, он принесет много хорошего и обязательно их накормит.

Она снова легла на кровать и закрыла глаза, ей не хотелось вставать. Она нажала на кнопку, и автоматические жалюзи медленно и печально отгородили ее от происходящего снаружи. Она тихо заплакала в подушку, ей было одиноко. Она больше не чувствовала уверенности в завтрашнем дне, не хотела идеальную семью, понимая утопичность собственных мыслей о том, что даже если она сможет стать когда-нибудь счастливой в отношениях с мужчиной, то мужчина обязательно будет несчастен с ней. И это казалось ей абсолютной истиной, как плюс и минус, как черное и белое, как голод и сытость.

* * *

Наступил вечер, когда Лиза проснулась от того, что до нее доносился приятный запах еды. Она почувствовала себя одновременно и голодной, и виноватой, что не помогла Лие в подготовке праздничного ужина. В животе было пусто и в ее голове тоже.

Лиза встала с кровати и пошла в ванную, чтобы умыться холодной водой и прийти в себя. Она приняла решение, что все, что произошло вчера, никоим образом не повлияет на ее отношения к Льюисам. Она мало чего знала об их семейной жизни, а все, что было на виду, вполне вероятно являлось обыкновенной иллюзией, которую окружающие люди с удовольствием придумывают себе, исходя из своей собственной матрицы жизни. Лизе не хотелось больше отдавать пульт управления ситуацией, на этот раз она хотела действовать по-другому.

Лия принимала гостей на террасе. Повсюду сияли свечи и веяло прохладой.

– Познакомься Лиза, – сказала на английском Лия. – Это Татьяна и ее муж Джеймс.

– Элизабет. – Лиза скромно протянула руку семейной паре.

Вторая пара пришла позже. Они выглядели немного напряженно, словно между ними произошла накануне ссора. Оливер и Екатерина.

Татьяна сразу понравилась Лизе. Короткое темноволосое каре, голубые глаза, светлая кожа, не тронутая солнцем. Когда она улыбалась, вокруг ее добрых глаз начинали плясать мелкие морщинки. От нее веяло спокойствием и надежностью. На вид ей было около тридцати лет, но как показала практика, в Англии у женщин с возрастом были весьма дружеские отношения, чтобы выдавать их года. Татьяна была высокой девушкой с полными, как будто литыми, руками, которые великодушно обнажало скромное закрытое черное платье до колен. Она временно не работала, изучая на курсах новую профессию ландшафтного дизайнера.

Ее муж Джеймс был полноватым, слегка лысеющим англичанином и наполовину ирландцем. Он был одет в джинсы и рубашку цвета синего кобальта со значком «Ralph Lauren» на ней. Джеймс являлся топ-менеджером крупной компании. Лиза не смогла найти в его внешности ничего выдающегося и наверняка даже не вспомнила бы его лица, если бы через несколько дней случайно встретила на улице.

Как только Джеймс выпил бокал красного вина, типично для ирландца – его лицо раскраснелось и местами покрылось капельками пота. Он громко и много смеялся, постоянно шутил над своей миловидной женой и хозяевами дома. Лиза не прониклась к нему никакими чувствами, ей казалось, что от его поведения веяло наигранностью.

Оливер, напротив, выглядел вычурно, но что именно дало Лизе это ощущение, она поняла не сразу. Он был одет в коричневые штаны и белую рубашку-поло с накинутым на плечи свитером, рукава которого были завязаны на узел на его широкой груди. Его лицо выглядело безупречным на фоне остальных мужчин, его брови казались идеальными, глаза блестели, как отполированные бриллианты. Лиза обратила внимание на его руки, ухоженные, с безупречным маникюром. Весь его вид словно был отфотошоплен и лоснился от времени и денег, которые Оливер, судя по всему, вкладывал в себя не скупясь.

Его жена Екатерина