Шестаков вздохнул, протянул в щель и свои документы.

Их тоже изучали несколько минут, а потом все-таки раздалось:

— Ладно, заходите. Я сейчас Лорда привяжу, подождите.

Калитка наконец-то открылась, сыщики зашли во двор, где в огромной будке на цепи бесновался здоровенный дворняга, ростом не меньше теленка.

— Лорд, тихо, свои!

Даша не сразу заметила хозяина дачи — маленький, даже крохотный старичок в заношенных джинсах и молодежной кепке, закрывающей одно ухо, стоял на крыльце.

— Проходите в дом… товарищи… господа… Ну, короче, все заходите, — пригласил их старичок.

«Товарища-господа и все-все» несмело под оглушающий лай Лорда поднялись по шатким рассохшимся ступенькам в дом, где было вполне уютно и очень чисто и аккуратно. Пол блестел, занавески на кухне были чисто выстираны и накрахмалены. Старичок, оказывается, педант и чистюля — хотя весь его видок об этом не говорил.

— Я только с огорода пришел, — принялся оправдываться хозяин, — потому не слышал, как вы стучали. Андрей Семенович Невзоров, — подал он руку Шестакову.

— Следователь Дарья Николаевна Безбрежная, — представилась Даша.

— Оперативный работник Владимир Шестаков, — пожал старческую руку Володя.

— Мне ваше лицо что-то знакомо, вы в «Играх разума» на ТВН не снимались? Нет, похож на кого-то. Так что вы хотите узнать? А может, чайку? Или чего покрепче? У меня настойка есть фирменная, — засуетился на кухне хозяин.

— Нет, спасибо, ничего не нужно. Мы бы хотели о ваших соседях в двадцать седьмом доме узнать, там, в начале улицы, — начала разговор Безбрежная.

— Да на нашей улицы, кроме меня и нескольких бабок, и не живет осенью почти никто. Летом дачники еще ковыряются на огороде, а как похолодает — все в городские квартиры укатывают. В двадцать седьмом тоже давно никто не живет, — почесал подбородок Невзоров.

— А вообще, может быть, летом вы там кого-нибудь видели? Хозяева приезжали? — спросил Шестаков.

Андрей Семенович внимательно посмотрел на него.

— Так это в другом конце улицы, давным-давно я помню, там жила преподавательница Вера Евгеньевна, но это давно было — я еще молодой был. Внуки к ней приезжали, дети. А сейчас, простите, не видал, — старик развел руками.

Дарья хотела было подняться на выход, но вдруг старик подскочил с места:

— А вы знаете, недели две-три назад в нашем поселке действительно новый мужик был. В двадцать седьмом доме я его не видел, но в наш магазин он захаживал. Набрал целый пакет продуктов — крупы, пельмени, колбаса, хлеб. Затарился так надолго. Лицо новое было, я его запомнил. Так вот, здесь почти никто не живет, я теперь подумал, а мужик-то откуда.

— Действительно, откуда? Вы не видели, в какой дом он заходил? — спросил Шестаков.

— Да нет, дом не видел. Но мужика описать могу. Такой высокий, плотненький, видно, что себе на уме, взгляд цепкий.

— Случайно не этого мужика вы здесь видели? — Дарья показала Невзорову фотографию фигуранта. — И вспомните, пожалуйста, дату, когда он в местном магазине был.

Андрей Семенович принес из комнаты очки, нацепил их на нос, внимательно вгляделся в изображение, а потом утвердительно кивнул:

— Да, точно он. Он покупал у нас колбасу, картошку. А дата — примерно пятнадцатое-семнадцатое число, где-то так.

Даша с улыбкой кивнула.

— Попался, голубчик!

* * *

Продавщица в местном магазинчике подтвердила, что да, действительно, мужчина, изображенный на фотографии, несколько раз заходил за продуктами. Она его внимательно запомнила, и даже нашлись записи с видеокамеры соседнего богатого дома, где хорошо было видно, как интересующий следователей мужчина идет с пакетами с продуктами к хорошо знакомому дому под номером двадцать семь.

— Ну что, Николаевна, поеду я за ним, привезу к нам для беседы. Как раз все расскажет, запоет, голубчик.

Вместе с сержантом Щербаковым Володя направился на квартиру к подозреваемому.

Дверь открыла жена.

— Добрый день, Светлана Борисовна, а ваш муж дома? — Не дождавшись ответа, Шестаков отодвинул женщину в сторону и зашел в гостиную.

Владислав Сидорчук не ожидал прихода полиции, он наслаждался дома просмотром боевика на большом экране.

Увидев людей в форме, он помрачнел.

— Владислав Олегович, вам нужно будет проехать с нами! — громко сказал Владимир Шестаков.

Светлана Борисовна ойкнула и схватилась за сердце.

— Да, конечно, без проблем, а что, собственно говоря, случилось? — Сидорчук поднялся с дивана.

— Пока ничего не случилось, но у нас есть к вам несколько вопросов, — вежливо сказал сержант.

— Вы как чекисты говорите, — хохотнул Владислав Олегович.

Он медленно прошел в прихожую, достал из шкафа свои ботинки и принялся их застегивать.

— Что, неужели еще картины пропали? Или опять трупы нашлись? Ай-ай-ай, как нехорошо! Молодой человек, ложку для обуви не передадите? Да, вот там на шкафчике.

Шестаков повернулся к обувнице, как вдруг Сидорчук бодро вскочил на ноги, легко оттолкнул с дороги сержанта Щербакова и пулей поскакал вниз по лестнице.

— Стой, Сидорчук, стоять! — кричал сверху Володя, он кинулся за ним.

Но можно было не беспокоиться, внизу у подъезда Владислав Олегович уже извивался в руках участкового Смирнягина, продолжая кричать проклятия всем полицейским.

— Привет, дорогой! Набегался? — подбежал к нему Володя. — Давай, упаковывай его в машину, поедем покатаемся!

— За что? Вы не имеете права! Я без адвоката никуда не поеду!

— Будет тебе и чай, и кофе с печеньками, и адвокат, все будет! — вежливо пообещал Шестаков. — Поехали.

1724 г. Санкт-Петербург, столица империи

— Екатерина Алексеевна, Ваше Величество, вы как всегда обворожительны. — Александр Меньшиков, старый лис, учтиво приложился к белой полной ручке императрицы.

— Александр Данилович, я рада вас видеть, но я весьма удивлена, что вы искали встречи со мной, — с раздражением поинтересовалась царица.

— Да, искал, Екатерина Алексеевна. У меня к вам серьезный, весьма серьезный разговор. Я слышал, у вас с Петром Алексеевичем произошла размолвка…

— Если Петр хочет помириться, пусть приходит сам, не стоило вас присылать, — гневно перебила его императрица.

— В том-то и дело, Екатерина Алексеевна, в том-то и дело. — Меньшиков замолчал, укоризненно покачал головой.

— Александр Данилович, говорите, я вас слушаю.

— Вам, Ваше Величество, известно, как вы дороги мне, как я вас уважаю и поклоняюсь перед вашей красотой и талантом, — снова учтиво поклонился Меньшиков.

— Довольно комплиментов. Саша, говорите, в чем дело! — Екатерина вскочила с трона и крепко ухватилась за плечо светлейшего князя.

— Петр не собирается мириться с вами. Более того, он желает разорвать с вами всяческие отношения, развестись с вами, моя милая, отменить коронацию. А вас отправить в дальний монастырь, — тихо прошептал он ей на ухо.

Екатерина помертвела. Более недели прошло с последней дозы приворотного напитка, теперь царь прозрел и понял, что