и они неоднократно требовали его учреждения. Об этом говорил проект устава, составленный в 1765 году Керштенсом и другими профессорами.

Даже получив прямое указание Сената составлять устав из расчета 3-х факультетов, они продолжали отстаивать необходимость богословского факультета и снова представили смету на него. Создание богословского факультета в Московском и Батуринском университетах считал необходимым профессор-юрист Дилтей. Об этом же писали Миллер и неизвестный автор обширного проекта на французском языке. Учреждение богословского факультета в существующих и впредь создаваемых университетах предусматривала и Комиссия по составлению нового Уложения[265].

В 60—70-х годах XVIII века в правительственных кругах при активном участии Теплова подготовлялось открытие богословского факультета в Московском университете. Дело зашло так далеко, что специально готовились и подбирались кадры ученых попов, предназначавшихся в профессора этого факультета[266]. Число подобных примеров можно значительно умножить.

Отстаивая подчеркнуто светский характер преподавания в основанном по его инициативе Московском университете, Ломоносов выражал интересы народа, боровшегося против крепостничества, в системе которого видное место принадлежало церкви. Отстаивая светский характер преподавания, Ломоносов опирался на национальные черты русского народа, никогда не отличавшегося глубокой религиозностью. Характерно, что в России все наиболее острые выступления народа против своих угнетателей имели ярко выраженную социальную окраску и были лишены той религиозной оболочки, в которой выступала борьба народных масс на Западе.

Крупным достоинством ломоносовского проекта было то, что он предусматривал деление на факультеты. Отсутствие факультетов в академическом университете крайне мешало подготовке квалифицированных специалистов. Характерно, что составленный Тепловым значительно позднее проект Батуринского университета не предусматривал деления на факультеты. Требование установления факультетов было всегда одним из основных требований Ломоносова. Наибольшее место в его письме к Шувалову занимал как раз вопрос о 3-х факультетах университета. «Профессоров в полном Университете меньше двенатцати быть не может, в трех факультетах», — писал он (стр. 276) и указывал далее, какие профессора должны быть в составе Московского университета.

«В Юридическом три. I) Профессор всей юриспруденции вообще, который учить должен натуральные и народные права, так же и узаконения Римской древней и новой империи. II) Профессор юриспруденции Российской, который кроме вышеописанных должен знать и преподавать внутренние государственные права. III) Профессор политики, который должен показывать взаимные поведения, союзы и поступки государств и государей между собою, как были в прошедшие веки и как состоят в нынешнее время» (стр. 276). Вся эта часть ломоносовского письма, относящаяся к юридическому факультету, дословно вошла в проект. Необходимо обратить внимание на то обстоятельство, что ломоносовский проект предусматривал изучение русского права. В Академии Наук этому вопросу никогда не уделялось достаточного внимания. Правда, Штрубе-де-Пирмонт пытался стряпать компиляторские статейки по древнему русскому праву, но в академическом университете русское право не изучалось. Не предусматривали этого ни Теплов в своем проекте Батуринского университета, ни некий Крейдеман, которому было в 1784 году поручено составить планы предполагавшихся 6 университетов. В плане Крейдемана предусмотрено изучение истории, географии, права… Германии, изучение же истории, географии и права России он считал излишним[267].

Вторым факультетом по плану Ломоносова был медицинский, охватывавший широкий круг наук естественного цикла. Проект университета полностью повторял соответствующее место письма Ломоносова, лишь уточняя, чему должен обучать каждый из 3-х профессоров этого факультета: химии, натуральной истории и анатомии. Такой совершенно неприемлемый и даже непонятный в современных условиях состав медицинского факультета целиком соответствовал крайне слабой дифференциации наук в то время. Проект Ломоносова вполне соответствовал уровню современной ему науки. Историки науки, обвинявшие Ломоносова в недооценке химии, в превращении ее в придаток медицинского факультета и ограничение ее главным образом «аптекарским делом», совершенно не правы[268]. При тогдашнем состоянии науки не могло быть и речи о создании отдельного химического факультета. Что же касается второго обвинения, то оно основано просто на незнании действительного положения химии в Московском университете в первые десятилетия его существования. Как показывают дошедшие до нас документы, Московский университет с первых лет своего существования располагал хорошей для того времени химической лабораторией, в которой, судя по ее описи 1770 г., имелись необходимые приборы и реактивы для занятия в первую очередь горной и пробирной химией[269]. Результатом этого было то, что подготовленные университетом химики направлялись на горные заводы Урала и Алтая. Лишь в результате того, что преподавание химии в университете было сосредоточено в руках профессоров, в центре научных и учебных интересов которых стояла медицина, преподавание химии пошло постепенно по линии превращения ее в прикладную науку. Но в этом ломоносовский проект университета абсолютно не повинен.

Третьим факультетом по плану Ломоносова был философский. Он еще больше отличался от современного, чем медицинский, и по изучаемым предметам, и по тем задачам, которые перед ним стояли. Все студенты, поступавшие в университет, обязаны были вне зависимости от того, по какому предмету они хотели специализироваться, начинать с философского факультета. Студенты должны были обучаться на «философском факультете, по крайней мере три года, для приготовления себя к вышним факультетам, или к вышнему ж философскому классу, учрежденному для подробнейшего познания и совершенной твердости в одной или в некоторых из множества наук, философский факультет составляющих, как то в вышней математике, физике, механике, экономии и пр. А в вышних факультетах имеют оныя курс свой кончить в четыре года»[270]. Такое построение обучения было в середине XVIII века вполне оправдано. «Своеобразие развития философии заключается в том, что от неё, по мере развития научных знаний о природе и обществе, отпочковывались одна за другой положительные науки. Следовательно, область философии непрерывно сокращалась за счет развития положительных наук…»[271], — говорил А. А. Жданов в своем выступлении на философской дискуссии. К середине XVIII века этот процесс отпочковывания был еще далек от завершения. Поэтому в письме Ломоносова Шувалову в числе 6 профессоров философского факультета были предусмотрены: «1) Профессор философии. 2) физики. 3) оратории. 4) поэзии. 5) истории. 6) древностей и критики» (стр. 276). Раздел о философском факультете претерпел наибольшие изменения в проекте. Несмотря на указание Ломоносова, что 12 профессоров является минимальным числом, Шувалов сократил число профессоров философского факультета до трех: философию он объединил с физикой, ораторию с поэзией, историю с древностями и критикой, добавив к истории еще и геральдику (весьма характерное для дворянской идеологии Шувалова добавление) (стр. 276). В окончательном тексте проекта Ломоносову удалось отстоять физику, но профессоров по гуманитарным наукам на философском факультете было предусмотрено всего 2 человека.

Опыт работы Московского университета очень скоро показал, что число профессоров на философском факультете нужно было не уменьшать, а увеличивать. Профессорская конференция и администрация университета