Стоило крейсеру приземлиться, как на Гарта сразу же навалились дела по управлению резко расширившейся империей. Новые члены союза пока не донимали просьбами, но как полагал Дракон, это явление временное. Обживутся, немного пооботрутся в чиновных коридорах и пойдут просители косяками.

Лайда – девушка-тер, получившая стараниями Борса новую аппаратную основу и модельную внешность, практически ничем не отличалась от человека, за исключением полной идеальности во всём. Она помнила всё, ничего никогда не упускала и вполне квалифицированно исполняла роль главы канцелярии во время отъездов Сатты.

Сразу по приезду Гарта она выложила на его рабочий стол тонкую папку с неотложными делами и расставленными приоритетами, так что Дракон сразу взялся за документы, помеченные глифами «срочно».

Среди них были доклады от министерства экономики, о нарастающем таможенном давлении сопредельных государств, рапорт начальника Имперской Безопасности Вара Сархо о резком росте выявления поставок наркотиков и рапорт наместника на Эмелан, о многочисленных случаях тихого саботажа.

– Этим-то чего не хватает? – проворчал Гарт, переадресовывая рапорт начальнику ИБ. – Сатта, давай на два часа министра внешней торговли, а на три Сархо.

– Гетта Таной ждёт в приёмной.

– Пусть войдёт.

– Гарт, тут эта… – Сатта выглядела озадаченной, что в последнее время бывало совсем нечасто.

– Да?

– Руководительница конкурса «Имперская красотка» требует…

– Что она делает? – Брови Драконе полезли вверх. – Они же вроде убыли в Эттарго?

– И плавно переселились на Ррорду. – Сатта улыбнулась. – Теперь желают продолжить… гм… выступления.

– Так публичные дома у нас только для женщин с двадцатилетнего возраста, – озадаченно произнёс Гарт. – А там, насколько я помню, даже двенадцатилетние были.

– Они желают восстановить сам конкурс, – нейтрально произнесла Сатта.

– В общем, так. – Гарт посмотрел в глаза секретарю. – Пока я император, никаких передвижных бардаков, тем более с малолетними девицами, в империи не будет. Так ей и передай. И вообще. У нас для всех один порядок. Им же запретили высовываться с Ррорды? Вот пусть там и сидят.

– Я боюсь, что могут начаться провокации через планетарную администрацию. Ну там кто-то вдруг жениться резко захочет…

– Ну если кто-то возьмёт в жёны такую даму… – Гарт развел руками. – Я ему не доктор. Просто разошли циркуляр для всех сотрудников администрации, что все лица, подвергнутые карантину, – граждане третьей категории и с нулевым статусом лояльности. Чтобы понимали, что карьеры им после этого не видать.

Моложавая и эффектная женщина – бывший ректор Университета экономики Эмелан, принявшая предложение Гарта доказать практикой свои теории, вошла словно королева и, церемонно поклонившись, присела на стул.

– Император…

– Добрый день, госпожа министр. – Гарт кивнул и вытащил из принтера доклад министра. – Просмотрел ваши документы и хотел бы получить некоторые разъяснения.

– Я готова, мой император. – При этом женщина как-то по-особому повела плечами, колыхнув высокую грудь, и стало понятно, что она имеет в виду не только экономику.

– Восьмиугольник и некоторые другие корпорации докладывают, что экспорт высокотехнологичной продукции растёт с каждым месяцем, а у вас я читаю о таможенных барьерах.

– Тут нет никакой ошибки. – Гетта кивнула. – Высокие, практически заградительные пошлины не касаются только тех групп товаров, в которых Лимбо, Борус и прочие нуждаются особенно остро, а всё остальное фактически под запретом.

– Ну так прекращайте экспорт совсем. – Гарт удивлённо посмотрел на женщину. – У нас сейчас около восьмидесяти миллиардов населения. Внутренний рынок таков, что, даже загнав всё дееспособное население в цеха, мы не насытим рынок ещё очень долго. Больше двух лет нам только выправлять дисбалансы в развитии. Зачем нам вообще практика широкой внешней торговли?

– Но мы тоже нуждаемся в поставках определённой номенклатуры изделий.

– Тогда меняйте то, что нужно нам на то, что нужно им. – Гарт совершенно не видел никакой проблемы и пытался понять, в чём её видит министр. – Может вообще выделить все критически важные товары в одну группу и объявить на неё открытый конкурс, выставив для начала те цены, по которым мы покупаем их у других государств.

– Но…

– Госпожа министр. Внешняя торговля не самоцель, а лишь средство для получения внешних источников питания для нашей экономики. И в эту игру нельзя играть лишь сегодняшним днём. Давайте думать в перспективе. Что будет завтра, а через двадцать лет? А через сто? Что мы оставим нашим потомкам? И мне бы хотелось, чтобы вы сконцентрировались на развитии внутриимперского рынка. Огромное количество торговых коллизий требуют своего разрешения не только по факту возникновения, но и юридически, чтобы подобное не повторялось. Чтобы правила внутренней торговли были ясны и понятны каждому. От торговца до сотрудников налоговой службы.

– Но это же политика! – Гетта от волнения даже привстала. – Торговля отличный способ решения многих политических проблем.

– Думаю, вы не совсем правы. – Гарт покачал головой. – Главная внешнеполитическая проблема – война. И чтобы её отсрочить, чтобы сделать её успешной для нас, нужна, прежде всего, экономика. Сильная, подвижная и эффективная. И внешняя торговля в этом деле лишь инструмент, дисциплинирующий внутреннего производителя, и подпитка наших собственных процессов. Исследований, промышленного строительства и многого другого. Будет сильная экономика, будет всё. Даже самая передовая философская концепция не может базироваться на слабой и нежизнеспособной экономике. Мы с вами фактически обслуживаем этот аппарат, чтобы он в свою очередь выдавал всё, что нужно жителям Лакраны, а политика… Лучшая политика, когда за переговорщиком стоит многотысячный флот, щеря свои пушки в сторону неприятеля. Нет лучше позиции в переговорах, чем сильная экономика и армия.

Проводив недовольную госпожу министра, Гарт снова сел за документы, перейдя в папку, помеченную глифами «безотлагательно».

Когда в кабинет вошёл Вар Сархо, Гарт уже в основном переработал все документы и подбирал «хвосты» из рапортов собственной разведки.

– Садись. – Гарт одним движением погасил стол-экран и внимательно посмотрел на соратника. – Что там у тебя на Эмелан?

– Да никак понять не могу. – Бывший школьный учитель скривил лицо. – Клеит там кто-то бочку, а кто – понять не могу.

Гарт внутренне усмехнулся. Выражение «клеить бумажную бочку» означало делать что-то имеющее видимость и совсем другую, нежели декларируемая цель, и происходило от старой сардской сказки про мошенника, продавшего водовозу бочку, склеенную из бумаги.

– Может, тебе людей подбросить? Моих или Борса. Независимый взгляд, и всё такое. Заодно, глядишь, и свой аппарат почистишь.