– С каждым – как со мной?

– На тебя мы вышли чудом. И вообще вся эта кокаиновая история десятилетней давности тихо и мирно заглохла бы, потому что разыскать и принудить к откровенности пятьдесят человек, раскиданных по всему свету, было почти невозможно. Часть из них уехала за границу, многие спились и начисто забыли всю свою прошлую жизнь, третьи попали за решетку. Но фортуна нам улыбнулась.

– Вы нашли Бенкеча.

– Да! Рамазанов вел дело об убийстве банкира и вымогательстве, и следствие вывело его на Бенкеча, который был в наших списках. Это была редкостная удача!

Валери волновалась. Она ходила по комнате взад-вперед, и весь ее эмоциональный рассказ очень был похож на правду. Она закурила, прижала руки к груди, словно ей было холодно.

– Зачем же я вам понадобился, если вы нашли Бенкеча?

– Встала новая проблема. Бенкеч сам предложил Рамазанову сделку: он расскажет, где спрятаны семьдесят килограммов кокаина, если адвокат берется пересмотреть его дело или хотя бы скостить срок. Рамазанов дал ему гарантии, что сделает все возможное, чтобы вытащить из зоны. Бенкеч действительно подробно рассказал Рамазанову о том, как с прапорщиком из разведроты перетащил баулы куда-то в завалы камней и спрятал в надежном месте. Но вся беда в том, что он не знает, где находится то ущелье, в котором вы сожгли караван.

– Девичья память?

– Он говорит, что их привезли туда на вертолетах.

– Правильно, они десантировались к нам с «вертушек». Но предложили бы ему показать крестиком на карте.

– Предлагали. Во-первых, на карте, даже крупномасштабной, не показаны все до единой детали местности. А во-вторых, Бенкеч и по карте даже приблизительно показать не смог. Он сказал, что с картами работали только командиры, а их, солдат, без особых разъяснений загружали в вертолеты и выбрасывали в районе боевых действий. Откуда ему знать, где все это происходило. «Где-то на севере Афгана» – вот его самый точный ответ.

– Остался я.

– Да, ты оставался у нас последним шансом. Найти тебя было очень непросто. Военкомат дал нам информацию: прапорщик Вацура уволен по сокращению штатов, а куда убыл – не знает никто. Чудом мы узнали адрес твоей бабушки в Крыму. Это тоже была целая эпопея… Ну а что было дальше – тебе известно.

– Катание на яхте под прицелом пистолета, Тима, молодо выглядящий Слон, твои слезы дождливым осенним вечером, Душанбе, Алексеев с пробитой головой… Боже мой, боже мой! Мог ли я предположить такое! – Я подошел к Валери и взял ее за плечи. – Я восхищен тобой, юная следопытка. И мне очень приятно, что я представляю для вас такую необыкновенную ценность. Теперь, надо полагать, под пытками или угрозами, а может быть, соблазняя меня немыслимыми удовольствиями, вы станете выколачивать из меня эту тайну, чтобы я, как в пиратских романах, нарисовал вам карту Ущелья Сокровищ. – Я сделал паузу, с нежностью посмотрел девушке в глаза. – Милая Валери! Ты в самом деле очень добросовестный человек и, похоже, до сих пор уплачиваешь комсомольские взносы. Но только не надо было так долго и ценой таких жертв городить весь этот огород. Ты только бы заикнулась, и прямо там же, на яхте, как только вы втроем вползли на нее, я нарисовал бы тебе пять, десять подробнейших карт, в цветах и красках, украшенных цветочками и завихрюшечками!..

Валери терпеливо ждала конца моего немного театрализованного монолога. Когда я еще раз назвал ее милой и гениальной, а потом поцеловал в щечку, она высвободилась из моих объятий, отошла на шаг в сторону и, повернувшись лицом к окну, глухо сказала:

– Да, Вацура, ты мог бы мне нарисовать пять, десять карт тогда, на яхте. Но потом мы никогда бы не встретились. Разве тебе все равно?

– Лучше бы мы не встретились, – вздохнул я.

Рамазанова я увидел во дворе. Он, одетый лишь в спортивные трусы и кроссовки, вошел в калитку, приветствовал меня взмахом руки, пригладил влажные от пота волосы.

– Как вам спалось?

– Прекрасно, – ответил я. – Надеюсь, лучше, чем вам.

Адвокат рассмеялся, повесил на плечо широкое черное полотенце и пошел легкими беззвучными шагами по плиточной дорожке. От нетерпения я принялся ходить вокруг дома, и за его фасадом обнаружил небольшой бассейн, а в нем – Валери. Она плыла под водой, почти касаясь грудью дна, вынырнула, откинула назад волосы.

– Присоединяйся! – крикнула она.

Я сел в кресло-качалку, наблюдая за тем, как к воротам подкатил серый «жигуленок» и картавый вместе с охранником принялись вытаскивать из него и заносить во двор ящики, свертки, мотки толстой веревки, пятнистые куртки и рюкзаки. Валери, отвлекая, ударила ладонью по воде, и сноп брызг попал мне в лицо. Я, поблагодарив ее, вытер лицо майкой. Картавый, опустившись на корточки, развязывал тесемки темно-зеленого свертка, достал камуфлированную жилетку, встряхнул ее и приложил к своей груди. Этого показалось ему недостаточно, и он принялся напяливать ее поверх черной майки с какой-то идиотской надписью «I love boy’s». Валери подплыла к бордюру, легла грудью на голубой кафель и, вытянув руку, ухватила меня за штанину. Картавый с трудом застегнул «молнию» на жилетке, которая была ему явно не по размеру, похлопал по многочисленным карманам и, неожиданно подпрыгнув вверх, крикнул «Кья!» и ударил ногой по воображаемому противнику, после чего покосился на меня.

Я отвернулся. Мне было стыдно за него. Валери все еще пыталась стащить меня в бассейн в одежде. Я слабо сопротивлялся. Неожиданно она подпрыгнула, оттолкнувшись ногами о подводный выступ, обхватила обеими руками мою шею и повисла на ней. Бассейн вместе с водой встал на дыбы и накрыл меня с головой. Я успел сделать глубокий вдох и не спешил выплыть на поверхность, хотя майка, надувшись пузырем, тащила меня вверх. Валери продолжала прижиматься ко мне. Глаза ее были закрыты, она, наверное, не умела смотреть под водой. Мы, разворачиваясь вниз головой, медленно шли ко дну. Потом она судорожно ткнулась крепко сжатыми твердыми губами куда-то мне под нос, изображая поцелуй, и, хаотично двигая руками и ногами, в облаке пузырьков поднялась на поверхность.

– Браво! – услышал я голос адвоката, когда вынырнул следом за Валери. – Вы прекрасно смотрелись. Нечто авангардное и не лишенное философской символики… По-моему, Кирилл, у вас слегка намокла одежда.

– Что вы говорите! – воскликнул я, оглядывая себя. – В самом деле, ноги уже промокли.

Рамазанов подошел к картавому, который все еще примерял костюмы, хлопнул его по плечу:

– Снимай.

– Почему?

– Не твой размер. Это для Валери.

– Разве? – пожал плечами картавый, без особой охоты расстегивая «молнию».

Рамазанов вытащил из свертка еще одну жилетку, морщась, оглядел ее со всех сторон:

– А эту отложи для меня.

– Понял.

Я освобождался от одежды прямо в воде. Сначала закинул на бордюр кроссовки, потом джинсы. Мокрой тряпкой шлепнулась на кафель майка. Рамазанов встал на тумбу, вытянул вверх руки, легко оттолкнулся ногами, сложился в прыжке пополам и эффектно вонзился в воду.