Нарастало напряжение чисто человеческого свойства в Ставке. Как только начальник Генштаба раскладывал на столе «оперативку» центрального участка фронта, Верховный тут же останавливался возле нее и кончиком мундштука обводил причудливую загогулину - линию фронта, огибающую со всех сторон Вязьму.

Далее следовал его традиционный вопрос начальнику Генштаба: «До каких пор войска Западного направления намерены мириться с такой фронтовой конфигурацией?» Он никак не хотел понять, что ни войска Калининского фронта уже не в состоянии преодолеть оставшиеся от Демидова до Смоленска пятьдесят километров, ни войска Западного фронта не могли сделать то же самое со стороны Кирова и Ельни.

Как-то повлиять на решение проблемы смыкания войск двух фронтов под Смоленском не могли и войска 33-й армии и 1-го гвардейского кавкорпуса генералов Ефремова и Белова. Они ушли вперед исключительно для решения «проблемы Вязьмы», а оказавшись в окружении, были в состоянии проводить лишь отдельные частные операции, опираясь на возрастающую поддержку смоленских партизан. Косвенно их активность способствовала усилиям войск 49-й и 50-й армий генералов Захаркина и Болдина в разгроме соединений 12-го армейского корпуса генерала Шрота в районе Юхнова.

Отчаянное сопротивление противника продолжалось более недели. Но к исходу 5 марта его судьба была решена. Только половине корпуса удалось вырваться из окружения и соединиться с основными силам и 4-й армии. Другая половина частично была уничтожена, а частично сдалась в плен.

Неоднократные настойчивые предложения командующего Западным направлением Жукова о необходимости остановиться и временно закрепиться на достигнутых рубежах категорически отклонялись Верховным. Напротив, директивой Ставки от 20 марта он вновь подтвердил свое требование о безусловном выполнении войсками ранее поставленных задач.

Вечером 21 марта генерал армии Жуков позвонил маршалу Шапошникову. Он понимал, что ближайший советник Верховного не станет принимать самостоятельное решение в части оперативных действий фронтов, но мнение на этот счет обязательно выскажет. К тому же каждый из них - и Шапошников, и Жуков - имел «свою дистанцию» в отношении Верховного. У начальника Генштаба она была намного «короче».

- Борис Михайлович, неужели товарищ Сталин не понимает, что наступательные возможности наших фронтов исчерпаны и войскам пора остановиться?

Шапошников выразил свое искреннее согласие:

- Георгий Константинович, разделяю вашу точку зрения. Настало время проводить активную стратегическую оборону, чтобы измотать врага. но товарищ Сталин требует продолжения наступления.

- Зная состояние наших войск, думать иначе сегодня уже нельзя, Борис Михайлович, - решительно заявил Жуков. - Мы продолжаем наступление, не имея численного превосходства над противником ни в чем. К тому же ясно, что наши союзники «вторым фронтом» долго еще нам не помогут.

- Товарищ Сталин тоже не верит в реальность «второго фронта», - согласился Шапошников. - Без их поддержки мы должны исповедовать активную оборону. До середины лета накопить резервы, а затем перейти в решительное контрнаступление на двух-трех стратегических направлениях:

Это происходило 28 марта. Так получилось, что в тот же день и в то же самое время в «Волчьем логове» проводилось подобное же оперативное совещание с обсуждением сходной повестки дня. И та и другая стороны намеревались летом где-то решительно наступать, а где-то держать не проходимую оборону. Совпали даже персоналии основных докладчиков. С одной стороны выступал начальник Генштаба ОКХ Гальдер, с другой - начальник Генштаба Красной Армии Шапошников.

Германская сторона опиралась на данные о превосходстве вермахта на земле, в воздухе и на море, тогда как советская учитывала превосходство противника лишь в сухопутных силах. Совещание в «Волчьем логове» закончилось в тот же день выступлением Гитлера. Совещание в Кремле продолжалось 29 и 30 марта и завершилось краткими выводами Сталина.

Маршал Шапошников был предельно сдержан, излагая возможные операции Красной Армии в весенне-летней кампании. Будучи твердо уверенным в том, что союзники и в сорок втором не откроют «второй фронт» в Европе, он предложил на весенний период до июня ограничиться активной стратегической обороной.

Начальник Генштаба Красной Армии высказал несогласие как с предложением командующего Западным направлением Жукова о необходимости проведения Ржевско-Сычевской наступательной операции по разгрому основных сил группы армий «Центр», так и с предложением командующего Юго-Западным направлением маршала Тимошенко о крупномасштабной операции войск Брянского, Юго-Западного и Южного фронтов.

Верховный, остановившись традиционно у торца стола, внешне недовольно произнес:

- Начальник Генштаба говорит в основном об активной стратегической обороне. Но, по-моему, нельзя допустить, чтобы немец нанес по нашим войскам серию мощных ударов первым и вновь захватил боевую инициативу в свои руки. Присутствующим известно, что товарищ Жуков предлагает проведение Ржевско-Сычевской операции, а другим фронтам рекомендует отсиживаться в обороне. Это полумера. Кстати, и Военный совет Юго-Западного направления предлагает иную развязку на Украине. Послушаем товарища Тимошенко.

Командующий Юго-Западным направлением подошел к карте и уверенно доложил о возможностях его войск и выгодах занимаемых ими исходных позиций:

- Военный совет Юго-Западного направления, товарищ Сталин, считает, что мы в состоянии и безусловно должны нанести по противнику упреждающий удар, расстроить его наступательные планы под Курском и Харьковом. Мы должны закрепить отвоеванную у врага боевую инициативу. Иначе может повториться ситуация, которую мы пережили в начале войны. Я также поддерживаю предложение товарища Жукова о проведении Ржевско-Сычевской наступательной операции, поскольку она позволит сковать силы противника в центре.

- Семен Константинович в обоих случаях прав, - вступил в разговор Ворошилов. - Победу под Москвой надо закрепить новым и победами на всех фронтах. Я верю в успех войск Юго-Западного направления, товарищ Сталин, хотя ситуация с резервами действительно складывается не простая.

- И я так считаю, товарищ Ворошилов, - поддержал члена Ставки Верховный. - По немцу надо нанести в районе Харькова сокрушительный удар!

- Но Барвенковский выступ, товарищ Сталин, это не только наше преимущество, но и наша слабость. В любой момент противник может нанести встречные удары с севера и юга под основание самого выступа и положение 6-й и 57-й армий сразу станет тяжелым, - вставил реплику Василевский.

Верховный без труда парировал этот довод заместителя начальника Генштаба:

- Вот поэтому и надо нанести упреждающий удар, чтобы сорвать возможные удары немца.

- Мы не располагаем пока что достаточными резервами и материальными средствами для проведения операции такого масштаба, товарищ Сталин, - решительно возразил Жуков.

- Нет, Георгий Константинович, Военный совет Юго-Западного направления уверен в успехе Харьковской наступательной операции, - возразил Тимошенко.

- Ну вот, уверенность в успехе у Военного совета Юго-Западного направления есть, - как бы подытожил обсуждение этого вопроса Верховный…

Настойчивость Жукова все-таки повлияла на окончательное решение Ставки. Она вынуждена была согласиться с его мнением и отклонить предложение о проведении крупного наступления в районе Харькова. Однако Сталин,