– Спасибо! – горячо возблагодарил шамана Адхи, но голос его вновь не услышали, только старик ощупывал пространство, не в силах коснуться незримого пришельца. И так убеждался, что говорит не с пустотой.

– Ступай. Духи наставят тебя, – выдохнул Ругон. – Однажды ты вернешься, и мы встретим тебя.

Адхи кивнул и улыбнулся, потом вспоминая, что ни его жестов, ни его слов не слышат и не видят. Но он уже все для себя решил. Он вновь открывал дверь в пространстве, рисуя сияющие узоры, за эту несуществующую витую ручку он мог потянуть без препятствий, только такие двери принимали его отныне.

Вскоре он вновь ступил на траву возле лагеря, где уже замечалось оживленное движение. Кудесники о чем-то совещались и обыскивали кибитки.

– Адхи! – воскликнула Чигуса, помахав рукой.

– Где ты был?! – напустились на него Ледор и Аобран. – Проснулись посреди ночи, а тебя нет. Мы думали, тебя снова «прокол» утянул. Мало кудесников с таким даром оказывается.

– Горе-няньки. Не привыкли вы детей воспитывать, – рассмеялась Офелиса, выглядывая из кибитки. – Большой у вас мальчик, самостоятельный.

– Дома был. В племени, – сдавленно отозвался Адхи.

– Ты все еще невидим? – поняла Чигуса, сочувственно качая головой.

– Да, – дрогнул голос Адхи, но он воодушевленно поднял голову: – Ничего! Я во всем разберусь. Ведь со мной говорит Белый Дракон. Он существует, во что бы вы ни верили.

– Белый Дракон… Неужто? – подивился Ледор, всплескивая руками. – Не головой ли ты ударился…

– Если бы не Белый Дракон, меня убили бы в редуте, – заметил Адхи.

– Редуте… – подивился Аобран.

– А теперь, Адхи, расскажи, что с тобой случилось накануне, – попросила Офелиса. – Признаться, я испугалась, когда Чигуса пропала в «проколе», вытаскивая тебя. Но больше никому не удалось дозваться.

– Как же она нашла меня? – благодарно кивнул на ученицу кудесницы Адхи.

– Предположила, что ты мог попасть в ее мир. Я, конечно, не верила, но вариантов не оставалось. Говорят, на Пустыни Теней всякое случается, – ответила Офелиса. – Так что случилось с тобой?

И Адхи поведал обо всем, что перевернуло его жизнь и образ мыслей за короткую смену дня и ночи.

– Вот и все, – закончил Адхи, устало зевая и поглядывая на зеленеющие рассветные лучи на горизонте.

После недолгого рассказа Офелиса отправила всех спать, а наутро разбудила залихватским возгласом:

– Подъем! Великие дела ждут!

– А? Что? Где? – ойкнул подскочивший Ледор. – Враги? На нас напали?

– Офелиса, так заикой оставить можно, – посетовал Аобран, растирая затекшее тело. Адхи же спокойно выглянул из кибитки. После пережитых потрясений приятный голос кудесницы ничуть не напугал.

– Господа, мы отправляемся на другую половину расколотого шарика, который когда-то был единым нашим миром. Кибитка у нас есть? Есть! Смените балахоны на что-нибудь более привычное. И сойдем за местных бродячих артистов, – провозгласила Офелиса.

Она уже сняла тюрбан, распустила волосы, заколола в них яркий цветок и повязала пестрый платок вокруг плеч. По меркам Адхи так ходить было неприлично: пышная юбка закрывала стройные ноги кудесницы едва ли ниже колен, а просторная рубашка с летящими рукавами слишком откровенно подчеркивала талию. В племени орков женщины носили кафтаны, штаны и рубашки с воротом до горла. В вечной степной пыли открытая одежда никому не нравилась, да и привлекать мужей оголением тела женщины орков считали неправильным.

Мать-то в свое время очаровала отца стрельбой из лука. Иные девушки привораживали парней другими искусствами – каждая в силу своего таланта, кто-то воинской славой, кто-то охотничьими навыками, кто-то искусными вышивками. Но не собственным телом, его-то показывали потом, после свадьбы, хотя Адхи еще не представлял, на что похожи все эти взрослые игры.

Но, вероятно, среди людей считалось забавным рассматривать со всех сторон красивую девушку, которой старательно теперь казалась Офелиса. Адхи догадался, что так она намерена отвлекать внимание, но вспомнил поле боя и подумал, что кудеснице больше подошли бы пластинчатые доспехи.

– Какими артистами? Там война! – вскинулся он.

– Я знаю. Прекрасно об этом знаю. Чигуса уже открыла мне видение сквозь водное зеркало, – не совсем понятно объяснила Офелиса. – Но война пока не везде, а лишь у границы. Мы же отправимся в столицу, где сидит царь-государь. Вот уж не было печали, здесь у людей князья, там цари и короли.

– Мы пойдем к царю? – протянул Адхи, догадываясь, что за загадочным рангом кроется именование вождя племен того мира.

– Пока не знаю. Многое будет зависеть от тебя. Похоже, ты уже кое-чему научился сам, если видел черные линии, которые раскинул Хорг, – сощурилась Офелиса. – Куда магия поведет за Хоргом, туда и мы. Может, и к царю.

– Понятно, – кивнул Адхи, собирая нехитрые пожитки. Он все еще вспоминал свои вещи из деревни. Повезло, что с ним оставался хотя бы верный лук.

– Сейчас тебе придется настраиваться на его магию, находить, откуда и куда тянется этот черный клубок. Постарайся не закинуть нас на поле боя. Дверь будете открывать вы с Чигусой, – повелительно сказала Офелиса, суетясь возле ездовых птиц и приговаривая: – Так, вот так, теперь все будут видеть в вас лошадей. Нечего народ пугать на той стороне.

– Чигуса, ты упоминала, что это твой мир? – неловко начал Адхи, пока девочка помогала наставнице наводить морок.

– Да. Только другая страна, к счастью, – вздрогнула Чигуса. – В той стране, куда ты попал, кудесников не жгут. А вот в соседней решили, что они – мы – виноваты во всех бедах.

– Почему? – обескураженно спросил Адхи.

– Из-за отражений. Люди посчитали, что из-за нас, измененных, оживают отражения, – вздрогнула Чигуса, неуютно обнимая себя руками и растирая чешуйки, при этом крылья-уши ее мелко затрепетали. Так происходило всегда, когда она волновалась.

– Какие еще отражения? – не понимал Адхи, подозревая, что его ждут новые потрясения.

– Оу, забыла сказать: в том мире оживают отражения и тени, в них накапливаются дурные мысли и чувства. И порой они нападают на хозяина. И вот… – спокойно пожала плечами Офелиса, точно речь шла о чем-то незначительном.

– Слышал об этом. Как так вышло? Измененные не были в этом виноваты, ведь так? – поинтересовался Ледор, дожевывая завтрак из сухих лепешек и овечьего сыра.

– Не были. Но жечь «неправильных» и отличающихся это никому не помешало, – вздохнула Чигуса, совсем съеживаясь. Адхи подошел к ней и ободряюще обнял за плечи, заставляя густо покраснеть юную кудесницу.

– Не бойся, отобьемся, – уверенно кивнул он.

– Кстати, мир называется Вариюд. Наш Звена, тот – Вариюд. Как назывался единый во времена до пришествия Хаоса, не ведаю, – вспоминал древние знания Аобран, как обычно, с восторженностью въедливого книжника.