Нина Анатольевна прижала руки к груди.

— Я долгие годы не работала, воспитывала детей мужа, вложила в них душу, считаю их родными. Наверное, все-таки следовало открыть им истину, но Гена не хотел. А после его смерти мне показалось неправильно поступить по-своему. Ведь согласитесь, это некрасиво: супруг в могилу сошел, а я совершаю то, чего он никогда бы не одобрил. Как-то непорядочно получается.

Николаева посмотрела мне прямо в глаза.

— Виола, попросите свою знакомую не разглашать эту информацию. Олег с Аллой будут шокированы, Елизавета Гавриловна расстроится, что внутренние дела семьи выставили напоказ. Пожалуйста, пусть репортер не вмешивается в нашу жизнь. Мы еще не похоронили Катю, тело пока не отдают, нам всем очень тяжело.

Мне стало стыдно за свое вранье.

— Я постараюсь убедить Елену оставить вас в покое. Но есть кое-что еще. Корреспондент выяснила, что Катя хотела тайно уехать из дома, даже сняла квартиру в другом городе.

Николаева от удивления приоткрыла рот.

— Боже! Это неправда! С какой стати Катюше убегать? Да и зачем?

— Ваша младшая дочь сказала одной подруге, что скоро ее семья станет эпицентром громкого скандала, поэтому она хочет покинуть Гидрозавод, прежде чем стартуют неприятности, — пояснила я.

Нина прижала ладони к щекам.

— Бред! Бред!! Бред!!! У Катерины не было в городе подруг. Она уродилась в отца, а Геннадий со всеми поддерживал хорошие отношения, но душу никому не открывал. Даже я не знала, что у него на уме. А Катя в придачу получила еще и гневливость бабушки по линии отца. О покойных плохо не говорят, но Галина Константиновна взрывалась гранатой. Могла такую чушь нести!

— Погодите, — остановила я хозяйку, — вас наняли няней, потому что у Геннадия не было родни, способной помочь с детьми. А оказывается, была бабушка?

Нина Анатольевна прикусила язык, поняв, что проговорилась. А я быстро добавила, чтобы помочь ей выйти из неловкого положения:

— Это тоже журналистка выяснила, она очень дотошная.

Николаева отвела взгляд в сторону.

— У свекрови был плохой характер. Галина Константиновна конфликтовала с Тамарой, злилась на нее за рождение троих детей, кричала: «Только дура производит на свет толпу погодков». А еще она требовала от сына гиперзаботы, придумывала себе болезни, заставляла Геннадия сидеть около своей постели. В конце концов тот не выдержал и разругался с мамашей. Когда Тамара погибла, бабушка категорически отказалась воспитывать внуков, но все же помирилась с сыном, стала часто к нему заходить. Мне, няне, от старухи доставалось по полной — вечно мной недовольная, она читала мне нравоучения. А когда мы с Геной расписались, свекровь словно с цепи сорвалась — примчалась к сыну, начала орать: «Ты сошел с ума! Посадил себе на шею нищету, неумеху! Немедленно разведись!» Муж попытался мать приструнить, но куда там. Галина Константиновна наш сервиз переколотила, а уходя пожелала мне: «Чтоб ты сдохла, как Тамарка! Проклинаю тебя!» Гена покраснел и налетел на мать: «Убирайся отсюда и больше не приходи!» И представляете, что свекровь учудила? Написала в милицию заявление, якобы я, чтобы выйти замуж за Николаева, убила Тамару. Как вам это, а? Слава богу, у людей из отделения хватило ума задуть скандал. Меня вызвал следователь, показал «телегу», посочувствовал: «Нина Анатольевна, к вам ни малейших претензий нет. Тамара Юрьевна умерла из-за травм, полученных в ДТП. Я вашу семью прекрасно знаю, понимаю, что дочь Елизаветы Гавриловны и Анатолия Сергеевича на преступление не способна. Но Галина Константиновна не успокоится. Может, вам уехать подальше от свекрови?»

Николаева сложила руки на коленях.

— Вот так, кирпичик к кирпичику, и сложилось. Аллергия Олега, невозможность находиться рядом с матерью мужа. И тут как раз моей маме предложили должность в Нижнегорске, там был нужен начальник отдела здравоохранения. Мама поговорила с местным начальством, и все так здорово уладилось: Геннадию нашлось место в университете, мы поселились в Гидрозаводе, потому что тут дешево продавался отличный земельный участок. Началась у нас счастливая жизнь. Олежек перестал постоянно чихать, супруг написал докторскую, построили особняк… У нас нет тайн, кроме той, что связана с рождением детей. Семья Николаевых никому не причинила вреда. Катюша никак не могла бросить семью, я представить себе не могу, о каком скандале она говорила. Журналистка что-то напутала.

Я встала и извинилась за неприятный разговор.

— Ну что вы, Виола, — бросилась ко мне Нина Анатольевна, — вы совершенно правильно поступили. Пожалуйста, поговорите с корреспонденткой. Как, вы сказали, ее зовут?

— Лена, — повторила я.

— А фамилия?

— Иванова, — соврала я.

— Нет ничего плохого в желании воспитать детей мужа, стать им родной матерью, и если появится статья, меня никто не осудит, — прошептала Нина Анатольевна. — Но Олег и Алла обидятся, что им раньше не сообщили правду.

— Я сумею убедить Елену не публиковать материал, — пообещала я. — Спокойной ночи, еще раз простите за беспокойство. Пойду к себе.

Я сделала шаг к двери, и тут из коридора раздался звон.

— Господи! — испугалась Нина Анатольевна, открыв дверь. — Что случилось? О! Вазочка со столика упала. Давно хотела стол подальше от лестницы поставить, на него несколько раз Олег натыкался. Но всегда успевал вазу схватить, а сегодня, видно, не получилось. Завтра бабушка рассердится, она терпеть не может, когда что-то в доме ломается.

— Навряд ли до нее донесся шум, — предположила я, — ведь ее спальня в противоположном конце коридора. Давайте помогу быстренько замести осколки, авось никто не заметит исчезновения вазы.

— Элла, Виктор, Алла точно о ней не вспомнят, а мама мигом пустой столик увидит. Виола, дорогая, умоляю, не говорите ей, что Олежек ее кокнул!

— Не видела, кто толкнул столик, только слышала звон, — улыбнулась я, — преступнику удалось скрыться незамеченным. А почему вы решили, что это сделал ваш сын? Вероятно, это Элла, Алла или Виктор. Ваза была дорогой, памятной для Елизаветы Гавриловны?

— Совсем нет, — возразила Нина, — даже не помню, кто и когда ее подарил. Дело, собственно, не в ней. Доктор посадил Олежека на строгую диету, у сына проблема с поджелудочной. Но как заставить взрослого мужчину ограничивать себя в еде? За ужином он ест мало, а потом, когда все заснут, крадется в кухню. Свет в коридоре не зажигает, хочет остаться незамеченным, но я его уже пару раз у холодильника ловила. Мальчику запрещены сливочное масло, сыр, белый хлеб, и уж точно нельзя даже смотреть на бекон. По-хорошему, когда в доме не совсем здоровый человек, чтобы его не искушать, лучше эти продукты вообще не покупать. Однако Алла и Катя злятся, если гастрономию не находят, мама тоже любит бутерброды. Но Олега она нещадно за нарушение диеты ругает, если у него боли начинаются, сердится: «Сам виноват, силы воли нет, опять объелся запрещенным. Аленький цветочек, а не мужик». Бабушка его затюкала, а сообразит, что тот сегодня поздним вечером к холодильнику пошел, запинает совсем. Сейчас точно Олег на стол наскочил, больше некому, остальные спят. Виола, пожалуйста, ни словечка моей маме! Завтра утром скажу ей, что сама вазочку разбила, пусть лучше на меня нападает. Олежек у нас излишне эмоциональный, а у него первые съемки в роли режиссера-постановщика, ему нельзя нервничать. Врать нехорошо, но не такая уж это громадная ложь, правда?