Силунг снова заревел, но рык его на сей раз прозвучал как-то бледно и неуверенно.

– Не отвлекайтесь, ступайте точно по моим следам! – одернул нас проводник, вышагивавший впереди неторопливо и осторожно, словно нащупывая безопасную тропу среди зыбкой трясины.

Шаг, еще один… шедший передо мной Костян задел плечом ветку, и она брызнула холодным душем прямо мне в лицо. От неожиданности я споткнулся и, повалившись вперед, зарылся руками в сырую подстилку из перепревших иголок.

– Все, приехали! – громко объявил мужик, – можете расслабиться.

Я так и остался стоять на четвереньках. Капли дождя барабанили по спине, и брюки на коленях мгновенно промокли, но у меня не было сил даже просто пошевелиться. Мои легкие жадно вбирали в себя пропахший хвоей прохладный лесной воздух, а доносящийся издалека вой набиравшей ход электрички казался сейчас самым родным звуком на свете.

– Что это… мать его… было…? – смог, наконец, выговорить Игорек.

– Расслоение, – наш провожатый, казалось, даже не запыхался, – я же вам говорил. Один неосторожный шаг – и…

– И… что?

– Да вы же сами все видели. Раз – и ты уже там.

– «Там» – это где?

– Не все ли равно? Главное, что теперь мы дома, целые и невредимые.

– А Силунг, – я с кряхтением поднялся и на всякий случай посмотрел назад, хотя прекрасно понимал, что не увижу ничего, кроме знакомого сырого и темного ельника, – он за нами не проскочит?

– Ему сейчас не до того. Он, небось, уже третий сон смотрит.

– Это почему?

– Я всадил ему хорошую дозу снотворного, – незнакомец скинул с плеча странного вида винтовку, переломил ее, выбросив гильзу, а потом и вовсе сложил ее пополам, после чего затолкал в свой огромный рюкзак, стоявший рядом под елкой.

– Ты же говорил, что без серьезной снаряги на Силунга ходить – самоубийство, – недоверчиво нахмурился Костян, – и вроде уже домой собирался… Что-то ты недоговариваешь, как мне кажется.

– Одному да – не справиться, но при наличии толкового напарника задача здорово упрощается.

– И где же он? – Игорек покрутил головой по сторонам, а я уже начал догадываться, какой ответ сейчас прозвучит.

И не ошибся.

– Вы – мой напарник.

– Мы? Это каким же образом?

– Беда в том, что у Силунга, по большому счету, всего одно уязвимое место и находится оно у него, скажем так, «с тыла», – начал объяснять наш спаситель, затягивая ремни рюкзака, – но вот подойти к нему сзади незамеченным крайне сложно. Тут лучше воспользоваться помощью коллеги, который будет его отвлекать. Главное – чтобы твой напарник умел быстро бегать.

– И ты для этого использовал нас!? – Костян угрожающе подался вперед, сжав кулаки.

Я подумал, что, во избежание новых неприятностей, стоило бы хоть чем-нибудь приглушить его праведный гнев, но вместо пакета с пивом в моей руке остался лишь обрывок полиэтилена. Все «транквилизаторы» остались где-то там, в чужом лесу.

– Ну, ваш скептицизм был столь искренен, а желание развеять сомнения столь сильно, что я предпочел вам не мешать, – мужик, крякнув, взвалил рюкзак на спину, – и все сложилось наилучшим образом. Кстати, с меня причитается.

– А если бы он нас там растоптал!? – не унимался Костян, наступая на него, – что тогда!?

– Но вы же справились! – тот попытался перевести все в шутку, но безуспешно.

– А если бы нет!? То есть мы могли просто пропасть без вести, без следов и свидетелей, и никто бы никогда не узнал, что с нами случилось!? Так что ли!?

– Да не горячитесь вы так, – незнакомец попятился от наседавшего Костяна, – я же сказал, с меня причитается. Вы сполна заработали свою долю.

– Да ну!?

– Разумеется! Я, когда закончу, обязательно вас найду и рассчитаюсь. Уж вас-то выследить всяко проще, чем Силунга, верно?

– Знаешь что, – Костян окончательно закусил удила, – я с тобой сейчас прямо здесь рассчитаюсь!

– Костя, осторожно! – крикнул Игорек, и я обратил внимание, как поплыли и на глазах начали таять очертания фигуры в широкополой шляпе.

Костян остановился, вместе с нами заворожено наблюдая, как стоящий перед ним человек буквально растворяется в воздухе. Он жаждал продолжить и развить дискуссию, но чувствовал, что инициатива уже выскользнула у него из рук.

– Только повстречайся мне! – рыкнул он напоследок, – я тебе такую славную охоту устрою – век помнить будешь!

Незнакомец сделал еще один шаг назад, и от его лица осталось только бледное полупрозрачное пятно, расплывшееся в довольной ухмылке чеширского кота:

– Да ну!?

– Я слышал, у тебя новые соседи, – Лофар принял у Тимаша мешок с бельем и затолкал его в приемный люк.

– С чего ты взял? – Тимаш недоверчиво нахмурился, – да, я видел, как вчера днем у 18-го дома какой-то грузовичок разгружался, но полагал, что это Викайя мебель обновить решила.

– Новый хозяин заходил ко мне сегодня прикупить пару лампочек. Представился как господин Драгунов. Андрей Драгунов, – немного погромыхав, стиральный автомат рассортировал белье и выдал квитанцию, которую Лофар вручил Тимашу, – на вид вполне приличный молодой человек. Спокойный, тихий, вежливый.

– Странно, что он не зашел к нам познакомиться. Надо бы самому заглянуть к ним, что ли.

– Потом расскажешь, что там у них и как.

– Хорошо.

Запрыгнул на велосипед, Тимаш покатил обратно домой, обдумывая последние известия.

Жизнь в их небольшом поселке текла размеренно и неспешно, не балуя обилием ярких и запоминающихся событий. Уборка, подстригание газона и кустов, прополка клумб – наполненные однообразной рутиной дни сменяли друг друга, каждая неделя походила на предыдущую как родная сестра, и в таких условиях было немудрено и счет времени потерять. На таком фоне заселение в 18-й коттедж новых обитателей вполне тянуло на звание главной сенсации года.

Подъезжая к дому, Тимаш услышал жужжание газонокосилки – его новый сосед решил привести в порядок лужайку перед крыльцом. Прекрасная возможность перекинуться парой-тройкой дежурных фраз. Навести мосты, так сказать.

В пестрой рубахе навыпуск и таких же цветастых шортах Андрей стоял на ступеньках в шлепанцах на босу ногу и, подобно видному военачальнику, наблюдающему за построениями войсковых порядков своей армии, следил за автоматической газонокосилкой, катающейся по траве. Вместо подзорной трубы, правда, в правой руке он сжимал банку пива, а левой задумчиво скреб небритый подбородок. На его месте Тимаш предпочел бы провалиться сквозь землю, нежели показаться на публике в таком неприглядном виде, но, похоже, соседа совершенно не трогала реакция окружающих на его внешний вид. Тимаш слез с велосипеда и остановился за невысокой живой изгородью.