ним разговаривала. Ты ведь знаешь, на что он способен, правда?

— В прошлом году я наблюдала, как в течение десяти минут он убил тридцать человек, — тихо говорю я. — Поверьте мне, мистер Сандерс. Я точно знаю, на что он способен.

— И все же, ты еще здесь… Это говорит мне об одной из двух вещей. Либо ваша размолвка ранее была началом ухаживания, либо это была ваша собственная дурацкая прелюдия. Конечно, покупать цветы менее эмоционально изматывающе?

— Он это заслужил. Вы все заслужили, — я отказываюсь относиться легкомысленно к тому, что я сказала.

— Ты пытаешься искупить его вину? Если это так, то, боюсь, ты ведешь проигранную битву.

— Я не могу изменить Данте. Только он может это сделать.

— Хорошо. Я рад слышать, что ты не в бреду.

Между нами повисает пауза.

— Вы знаете Андрея Петрова? — внезапно спрашиваю.

В глазах Рика мелькает искра узнавания. Я наблюдаю, как он подходит к островку и выдвигает табурет.

— Я не уверен, что ты хочешь свернуть на этот холодный, темный переулок, Ив, — мрачно говорит он. — Данте все расскажет тебе, когда будет готов.

У меня перехватывает дыхание.

Бинго.

Я по наитию упомянула имя Петрова в разговоре, и теперь Рик подарил мне концы золотой нити. Что бы ни беспокоило Данте, это как-то связано с русским миллиардером.

— Он представился мне на днях, — говорю я, ковыряясь в салате, как будто не произошло ничего особенного. Годы работы репортером-расследователем научили меня действовать с осторожностью всякий раз, когда я приближаюсь к истине. — Он дал мне свою визитную карточку.

— Правда? — Рик допивает остатки своего вина и затем наливает себе еще. — Позволь мне рассказать тебе кое-что о коррумпированных российских миллиардерах, Ив… Не верь ни единому их слову, особенно если они клянутся в этом на могиле своей матери. Большинство из них виновны в том, что в первую очередь загнали их в землю.

— Вы имеете в виду, они немного похожи на коррумпированных американцев?

— Туше, — ухмыляется он. — Я уверен, что моя собственная мать согласилась бы с этим.

— Вы работали с ним?

— У меня берут интервью для твоей газеты или это обычный разговор между плохим человеком и девушкой другого плохого человека?

— Не издевайтесь надо мной, мистер Сандерс. Я не в настроении. Три дня назад, благодаря Данте, я бесследно исчезла. Это означает, что я не появлялась на работе с понедельника, так что я очень сомневаюсь, что «моя газета» еще является частью меня.

Он щурится, глядя на меня.

— Ты чертовски дерзкая, разговаривая со мной в таком тоне, не говоря уже о Данте.

— Данте может сам постоять за себя.

Рик снова опускает взгляд на мой грязный белый комбинезон.

— Итак, как я могу видеть…

— Вы не собираетесь отвечать на мой вопрос? — выдаю я, стиснув зубы.

Он делает еще один большой глоток своего вина.

— Сначала скажи мне кое-что.

Боже, он начинает меня бесить.

— Я устала, мистер Сандерс. Я хочу подняться наверх и принять ванну.

— Око за око. Я сделаю так, что это будет стоить твоего времени.

— Ладно, хорошо, — вздыхаю я, отодвигая салатницу.

— Как много ты на самом деле знаешь о Данте Сантьяго?

— Как много вы готовы мне рассказать?

— Господи, ты хуже, чем политик, — бормочет он. — Я тот, кто задает свой вопрос.

— Столько, сколько мне нужно знать, — мягко отвечаю я.

— Снимать с него все слои — немного похоже на то, как очищать луковицу, не так ли, Ив? Каждое новое откровение ранит твои глаза сильнее, чем предыдущее.

— А Андрей Петров? — говорю я, стремясь сменить тему, отодвигаю салатницу и начинаю рыться в поисках маслин.

— Я знаю его только по репутации. Но я знаю Севастьяна.

Я поднимаю взгляд.

— Севастьян?

— Его брат. Он из Братвы. Русская мафия. Что ж, они оба руководители разных организаций. Севастьян — скользкий ублюдок без всякого чувства приличия. У этого человека хватает наглости продолжать лезть в мой бизнес. Вот почему я приехал сюда, когда услышала, что Данте вернулся в город. Я хотел обсудить, как лучше всего справиться с моей проблемой.

Другими словами, он хочет, чтобы Данте убил его.

Я потрясена тем, как мало эта информация влияет на меня.

— Будет ли это противоречить его отношениям с Петровым? Он сказал, что они работали вместе…

— Нисколько. Петров отрекся от своего брата более двадцати лет назад. Они с Данте недолюбливают его так же сильно, как и я. Я предлагаю тебе держаться подальше от этой войны так долго, как только сможешь.

Вот он снова за свое. Предостерегает меня.

— Значит, у вас всех общий враг. Почему Данте..?

Но Рик уже поднимает руку.

— Полагаю, это было несколько вопросов, Ив. Я и так сказал больше, чем следовало. Какой бы поучительной ни была наша маленькая беседа, я позволю тебе пойти и принять ванну.

Я сдерживаю свое разочарование. Мне нужна полная картина, а не фрагменты.

Я едва притронулась к салату. Кажется, у меня снова пропал аппетит. Я накрываю остатки и ставлю обратно на верхнюю полку холодильника.

— Могу сказать, что ты была другой, когда пришла в мой клуб в прошлом году.

Я удивленно оборачиваюсь.

— Как так?

— Сквозь это восхитительное тело пробегала стальная жилка… — в его глазах снова появляется удивление. — Ты была права. Ты даешь ему сознательность. Я все еще решаю, хорошо это или плохо.

Этот комплимент полностью обезоруживает меня.

— Как вы думаете, он когда-нибудь откажется от этой жизни?

Рик качает головой.

— Это слишком глубоко укоренилось в нем, как корни старого дуба. Мы потеем над этим существованием, как призовая скаковая лошадь потеет над долларами. Возможно, было бы более уместно спросить, готова ли ты расстаться со своей жизнью… Это при условии, что он предоставит тебе выбор.

Этот же вопрос я задаю себе с тех пор, как прибыла на его остров.

— Спасибо, что спасли наши жизни в прошлом году, — тихо говорю я.

Рик в изумлении вскидывает руки.

— Ох, для этого потребовалась всего пара оскорблений и бутылка Пуйи-Фюме… Кстати, не говори Данте, что я его выпил. Это еще один отрубленный палец.

— Спокойной ночи, мистер Сандерс.

— Просто Рик, пожалуйста… Скажи, как твоя хорошенькая подруга-блондинка? Та, что работает в моем клубе?

Мое сердце замирает. Я хочу, чтобы он крутился возле моей лучшей подруги еще меньше, чем, возле Софии.

— Анна.

— Да, она.

— С ней все в порядке. Она и Мануэль… — я останавливаюсь, когда перед моими глазами вспыхивает еще одно видение моего мертвого телохранителя. Я скучаю по нему. Как и по Анне. Она, должно быть, сходит с ума от беспокойства. Я