Прежде я никогда нетребовала столь ранней аудиенции. Да ивообще нетребовала. Уверена, отец обратит наэто внимание ипримет меня.

Мой расчёт оказался верен. Запыхавшаяся Ная принесла ответ: его величество ожидает свою дочь впокоях её величества.

Значит, разговаривать придётся сними обоими. Ладно, я сама этого хотела. Ивсёравно сердце билось заполошной птицей, когда я шла покоридорам кматушкиным комнатам. Ная семенила чуть позади, неуспевая замоим порывистым шагом. Я подбирала слова, отыскивая самые тактичные. Хотя таких набралось немного, уж очень хотелось высказать всё, что я думаю оКасторе насамом деле.

Ноон наследный принц Боривии, поэтому, мысленно выругавшись, я продолжила строить дипломатичную речь.

Слуга распахнул передо мной дверь. Оглянувшись набледную камеристку, я велела ей возвращаться вмои покои иждать там, асама шагнула вперёд.

Родители сидели застолом. Оба встретили меня обеспокоенными взглядами. Накакие-то мгновения мне даже стало стыдно, что сейчас их расстрою. Нопотом я встряхнулась изаставила себя взглянуть наситуацию иначе– если сейчас промолчу, придётся выйти замуж заподлого изменника.

Поэтому я набрала вгрудь воздуха ивыпалила:

–Принц Кастор спал смоей камеристкой.

Родители застыли, ая продолжила скороговоркой, наодном дыхании. Боялась сделать паузу ивдохнуть, потому что их величества могли вставить внеё свои возражения.

–Он сделал это впервуюже ночь поприезде. Боривийский наследник оскорбил меня. Ия считаю это достаточным основанием длярасторжения помолвки!

–Но, дорогая…– начала мама изамолчала, виновато глядя наменя.

–Ты неможешь этого сделать,– тутже продолжил отец, подтверждая мои опасения– избежать этого брака будет непростым делом.

–Почему?– отнапряжения мой голос звенел.

Руки сжались вкулаки. Вэтот миг я была готова бороться ссобственными родителями, если понадобится, нодобиться своего любой ценой.

–Потому что мы уже подписали документы,– устало вздохнул король, постарев разом надобрый десяток лет.– Иесли Зареван откажется отсделки, мы теряем Биртрам, серебряные рудники исемейные украшения, которые должны отправиться вБоривию какчасть твоего приданого…

Приданое! Точно! Какже я могла забыть онём?

Сдетства мама рассказывала нам, что полагается каждой изпринцесс вкачестве приданого. Вмоём случае издома переехалибы только полагающиеся мне драгоценности, ещё жених получалбы доход срудников иБиртрама. Хотя официально герцогство оставалосьбы всоставе Заревана инаследовалось моими детьми– отвторого идалее.

Иэто было очень выгодной сделкой, нолишь втом случае, если заключённый брак состоится.

Если я сейчас расторгну помолвку, всё отойдёт Боривии безвсяких условий. Аещё отец Кастора может счесть себя оскорблённым иобъявить нам войну.

Чтоже делать?

Что делать?!

Отец смамой переглянулись.

О, я знала правила династических браков. Супруги ведь могли вообще невстречаться доцеремонии бракосочетания. Апорой брак заключался сдоверенным лицом, иневеста месяц-другой добиралась досвоего нового дома. Носуществовало негласное правило, регламентирующее тайные отношения– сначала наследник. Потом запасной сын. Адальше супруги были вольны иметь отношения, скем хотели, разумеется, тщательно соблюдая приэтом внешние приличия.

Своим поведением Кастор нарушил эти негласные правила. Он приехал вдом невесты изатащил мою служанку впостель еще дозаключения брака. Тем самым он унизил меня. Предпочел принцессе камеристку.

Иэто давало право Боривии отказаться отсделки. Правда, лишь втом случае, если дать делу широкую огласку. Вывести его намеждународный уровень.

Ноэто окончательно унизит меня. Растопчет мою репутацию. После этого мои шансы наудачный брак будут равны нулю. Наменя больше невзглянет никто изравных мне постатусу.

ИРозан… Вот только его здесь нехватало! Ану, уйди измоих мыслей!

Вобщем, ситуация складывалась несамая радужная.

–Дочь,– отец выглядел расстроенным иобескураженным,–я, конечно, поговорю спринцем, но… ты уверена, что хочешь разорвать помолвку? Возможно, юноша ошибся?

Папа подсказывал мне путь котступлению. Уверена, он тоже прикинул мысленно все варианты. Чтобы сохранить репутацию илицо, мы должны были поступить именно так. Сделать вид, что ничего небыло.

Я вздохнула.

Кмоим размышлениям оботступлении подключилась мама.

–Иоланда, ты уверена?– осторожно уточнила она.– Иногда обиженные девушки склонны преувеличивать. Возможно, тебе показалось…

–Возможно, ипоказалось,– буркнулая, поднимаясь состула.

Оставаться здесь, глядеть насочувствующие лица родителей, которые толкают меня набрак смерзавцем, было выше моих сил. Именно смерзавцем! Ведь это уже неюношеский спор завнимание принцессы, это супружеская измена! Причём ещё доначала этого самого супружества…

Надуше было мерзко.

Я понимала, что король икоролева Заревана связаны множеством условий. Что принцессы сами себе непринадлежат. Что мы вольны выбирать лишь изузкого списка разрешённых женихов,но…

Нокакже всё это было несправедливо!

Зазавтраком отец был мрачен изадумчив, мама нервно перекладывала приборы ипочти ничего неела. Мы, несговариваясь, решили промолчать ослучившемся.

Оливия смотрела народителей сподозрением. Остальные сёстры смотрели наменя. Придворные, словно чувствуя надвигающуюся грозу, вели себя тише воды, ниже травы.

Итолько Кастор выглядел затрапезой абсолютно безмятежным. Каквсегда улыбался, шутил и… оказывал мне знаки внимания.

Ая была вежлива. Холодна, новежлива. Хотя внутри уменя всё клокотало отгнева. Так ихотелось пройтись чем-нибудь тяжёлым поего холёному улыбающемуся лицу. Лопатой, например.

Отего просьбы обутренней прогулке попарку я отказалась. Боялась, исполнить своё желание. Сейчас какраз садовники работали сподходящим инструментом.

День прошёл весь нанервах, ия едва дождалась вечера, чтобы скрыться ото всех. Ностоило мне наконец запереться всвоих покоях, какв дверь постучали.

–Открывай, Ида!– раздался решительный голос Оливии.– Мы знаем, что тытам.

Пришлось подчиниться. Если сёстры что-то задумали, они неотступятся. Упрямство– наша семейная черта. Я скорчила недовольную мину, нона самом деле была ужасно рада всех их видеть.

Может, вместе мы сумеем придумать, какмне избежать этого теперь уже по-настоящему ненавистного брака?

–Выкладывай,– велела Ливи, когда мы все расселись накровати ипуфиках.

Помере моего рассказа лица сестёр вытягивались. Любопытство сменялось сочувствием ивозмущением. Возможно, они переживали, что я расплачусь, ноу меня наглазах невыступило нислезинки. Вомне клокотала злость, иона требовала выхода.