Мне навсегда запомнится первая мысль, посетившая меня до того, как я обернулась: “Небесный гром”,– и первая после того, как я развернулась всем своим телом в сторону раската: “Нам не убежать”.

Ужасающая в своём размере волна грязной жидкости тёмно-коричневого цвета срывалась с горы, нависшей позади нас внушительным гигантом, и, с грохотом ударяясь о скалистую породу внизу, забрызгивая деревья почти до самых макушек. В виде пятиметрового цунами жидкость рвалась в нашу сторону. Нас разделяло не больше двухсот метров.

Машинально бросившись к близрастущему платану, я успела залезть лишь на его первую ветку, когда волна ударилась в него и едва не сорвала меня вниз. Я удержалась лишь благодаря Барию, который уже был наверху. Схватив меня за руку, он вплотную прислонил меня к стволу дерева и в следующую секунду, уверенно, словно грациозная лань с мускулатурой носорога, встав на свою ветку, он потянул меня выше, заставляя моё тело следовать за ним. Всё это происходило в считанные секунды: яне успела мысленно досчитать до десяти, но я успела перелезть на более надёжную, высокую ветвь, когда в наше дерево с ещё большей силой ударила новая волна.

Несмотря на свои внушительные размеры, дерево под нами дрожало так, словно было всего лишь неокрепшим ростком. Опасения того, что оно не выдержит упорства водной стихии и рухнет вниз, были более чем обоснованы. Когда же я услышала треск и вскоре увидела, как возвышающаяся рядом с нашим платаном старая берёза ломается у самого корня и в считанные секунды уходит под воду, чувство разрыва полотна реальности и перехода в мир невозможного стало для меня всем. Страх проник не просто в мою душу, он проник в каждую мою клетку, обволок все мышцы, все мысли… Я не могла думать ни о чём, кроме как о том, что скоро столкнусь с водной стихией, что, возможно, уже всего через несколько секунд наглотаюсь воды вперемешку с песком, что утоплюсь…

Нам пришлось провести на деревьях больше получаса, прежде чем уровень убегающей в неизвестном направлении воды не снизился достаточно, чтобы в ней можно было стоять без риска замочить щиколотки. Со мной на спасительном платане оказался только Барий. На соседнем клёне держались Золото, Франций и Вёрджил. Прибегнув к перекличке, мы нашли и остальных, практически сразу обнаружив пугающую брешь, образовавшуюся в наших рядах: Радий с Лией и Скарлетт не отзывались.

Даже спустя сутки, следуя по грязевому следу, приведшему нас к бурной горной реке, впадающей, как позже выяснилось, во внушительных размеров озеро, мы их не нашли. От них не осталось ни следа, как и от семи утерянных во время спасения от грязевого наводнения рюкзаков. Единственными, кто к вечеру того же сумасшедшего дня нашлись самостоятельно, были Блуждающий с Чёрным Страхом: они успели опередить волну, укрывшись от неё в западной части Ристалища.

После того, как Чёрный Страх не смог взять след потерянных членов отряда, я, как и большинство, смирилась с тем, что мы их больше не увидем. Дельфине, Олуэн и Эльфрику пришлось сложнее. Они ещё несколько дней верили в то, что потерявшиеся отыщутся – ведь среди пропавших без вести числился сам Металл!– но после того, как Металлы дружно заявили собравшимся у ночного костра о том, что они не верят в “скорое” возвращение Радия, все иллюзии в головах людей окончательно развеялись: если кто-то из этих троих и выжил, тогда это точно Радий, и, возможно, Металл всё же найдёт способ отыскать нас, ведь для него мы специально оставляем по всему нашему маршруту следы и характерные отметки, но вот что касается пропавших людей… Все понимали, что их уже не вернуть.

***

Два часа назад мы разбили лагерь, миновав опасное болото. В то, что мы выжили после нападения Металлов, до сих пор не верилось. Хотя, по прошествию суток после столкновения, я стала чувствовать себя заметно хуже, так что, возможно, случившаяся потасовка ещё заберёт свои жертвы. Вёрджил сильно хромает, Луна в буквальном смысле не в силах стоять на ногах от усталости, остальные держаться на грани критического измождения.

Я серьёзно ранена: под нижним ребром слева словно пульсирует огненный шар. С каждым часом огонь становится всё более безжалостным. Чтобы хотя бы немного притупить боль я сделала целых пять глотков настойки из цветка Пеннеффы, чего оказалось достаточным, чтобы немного захмелеть, но недостаточным, чтобы унять боль. Ещё пять дней назад мы наткнулись на горячий источник, приободривший нас настолько, что после купания и стирки мы позволили себе наесться до отвала и преждевременно отойти ко сну. Вечером того дня некоторые даже пели и танцевали у костра, чтобы хоть как-то сбросить с себя напряжение, которое, казалось, за эти дни стало частью нас, будто бы срослось с нашим естеством, как растущие близко друг к другу деревья, бывает, срастаются в корнях. Сейчас же, спустя ещё три дня, все мы не то что вовремя дышать, но даже лишний раз конечностью пошевелить не горим желанием. В доживание до рассвета верится с трудом…

–В Кантонах пятикровок отсеивают на Церемонии и увозят в Кар-Хар, но что происходит с пятикровками, рождёнными в самом Кар-Харе?– поинтересовалась я три дня назад, ощущая на лице и оголённых участках чистой после купания кожи жар яркого костра, у которого я сидела в компании Вёрджила и дремлющего Бакчоса, ни на минуту не выпускающего из рук свёрток с ребёнком, который, по-видимому, всё ещё чувствовал себя удовлетворительно сытым и здоровым. Он решил дать девочке имя Пилар.

–Пятикровок в Кар-Харе никогда не было,– ответил Вёрджил, сделав ещё один глоток из своей фляги.– У меня есть подозрение, что пятикровок в Кар-Харе выявляют сразу после их рождения и забирают у родителей сразу после родов. Больше я ничего об этом не знаю.

Я помолчала минуту, пытаясь переварить информацию, параллельно наблюдая за тем, как Эльфрик, Дельфина, Зефир и Луна безудержно танцуют у костра под аккомпанемент самодельной тростниковой свирели, на которой искусно играл Барий.

–Всё равно не понимаю, что послужило причиной враждебного настроения Ртути и Свинца ко мне,– уже забыв про первую тему, сама того не понимая, полушёпотом перешла к следующей я, выхватив по ту сторону костра неулыбающееся лицо Платины, расслабленно похлопывающего в ладони в такт мелодии и неотрывно наблюдающего за танцующими, к которым только что присоединились Золото и Олуэн.

–То, что Ртуть умеет ублажать мужчин, знает весь Рудник,– неожиданно раздался негромкий ответ справа от меня. Повернувшись, я увидела Франций сидящей совсем близко ко мне – я даже не заметила её появления, как она смогла?..– По сути, это умение, в определённый момент, и помогло ей стать Металлом,– невозмутимо продолжала Металл, тоже наблюдая за танцующими и отвлечённым Платиной, словно не желала, чтобы её слова были услышаны кем-то кроме меня и Вёрджила.– Она имела близость с половиной правительственной ложи Кар-Хара. С ней, в своё время, спали и Платина, и Золото. Свинец, после столь близкого контакта с этой роковой красоткой, до сих пор в себя не пришёл.

–Она настолько хороша?– почему-то вдруг, совершенно не думая, спросила я, хотя с чего бы мне вдруг подобное могло показаться интересным?

–Должно быть. Лично я не проверяла,– невозмутимо пожала плечами Франций.– Но это ответ на твой вопрос: Ртуть помешалась на Платине, с которым провела от силы три ночи, Свинец же помешан на Ртути и сделает всё, чтобы утолить её капризы.