«Ну вот, теперь вы сами напрашиваетесь на комплименты. Вы же знаете, если бы я говорила их вам, вы бы заподозрили, что я добиваюсь прибавки к жалованью или намекаю, что меня не ценят».

«Вам всегда удается оставить за собой последнее слово, — улыбался граф. — Как я уже не раз отмечал, я бы не справился без вас».

Впоследствии Дорина часто вспоминала его слова и желала, чтобы это было правдой.

Теперь, когда облака сна рассеялись, Дорина проснулась и вспомнила все вновь.

Девушка села на кровати, с грустью отметив, что приятный сон кончился. Она больше не на Гросвенор-сквер и не пикируется с графом шутками, полная радужных надежд на будущее. Она опять в Бирмингеме, в реальном мире, где настала пора взять на себя управление корпорацией и где она лишилась любви графа.

«Как я могла быть настолько наивной, чтобы вообразить, будто можно съездить сюда на пару дней, а потом вернуться в Лондон, словно ничего не произошло? — с грустью размышляла Дорина. — Теперь нет пути назад, и между нами все кончено. Он ненавидит меня. Быть может, он прав. И он никогда, никогда больше не поцелует меня».

Ее охватила тоска по этому, ставшему невозможным, поцелую. До него было так же далеко, как до луны и звезд. Дорина почувствовала, как по щекам потекли слезы, когда дурным знамением всплыли в памяти слова графа: «Нас, мужчин, сбивают с толку, обманывают и в конце концов оставляют одураченными только потому, что нам хватает глупости плениться хорошеньким личиком».

Он говорил их в шутку, но какими зловеще пророческими они должны казаться ему теперь.

Если бы только поговорить с ним и все объяснить, но представится ли ей шанс подойти к нему сегодня? Да и захочет ли он слушать теперь, когда он в шаге от триумфа?

Сам факт, что гонка состоится, был для него своего рода успехом. Чем бы ни руководствовался принц, когда вмешался вчера, для Дорины и компании «Редфорд» ситуация ухудшилась.

Она в один миг лишилась большей части своих потенциальных прибылей. Покупатели, собиравшиеся было сделать заказы, удержались от этого, намереваясь посмотреть гонку и по результатам решить, какой из экипажей приобрести.

Маркиз Глэндон радушно предоставил свои владения, чтобы любой желающий мог прийти на соревнование. Кто-то придет ради состязания машин, кто-то захочет увидеть принца Уэльского, но в любом случае толпа соберется огромная. Какой бы из двух самодвижущихся экипажей ни победил, весь мир станет свидетелем этой победы.

«Я не могу жаловаться, — вздохнула про себя Дорина. — «Редфорд Инжиниринг» попыталась опередить графа, и он платит той же монетой».

После вчерашнего театрального жеста принца все пришло в волнение. Люди сновали туда-сюда, отсылая телеграммы, отдавая распоряжения.

Постепенно толпа рассеялась. У каждого были срочные дела.

В компании «Редфорд» занимались созданием транспорта для своего изобретения. Он был придуман и построен чуть больше, чем за два часа, и выглядел как огромный плот на колесах. Приготовили упряжь для четырех лошадей, которые следующим утром неспешно отправятся в Глэндон Тауэрс.

А вот машине графа предстояло проделать долгий путь из Лондона.

Локомотив, к которому прицепили грузовую платформу с пристегнутым ремнями самодвижущимся экипажем наверху, проехал мимо бирмингемского вокзала и остановился в Глэндон Холт, крошечной станции на одной из боковых железнодорожных веток, которую поставили здесь для удобства семьи Глэндон. Отсюда до поместья было совсем недалеко.

Один из слуг Дорины, когда забирал на станции какие-то товары с другого поезда, случайно стал свидетелем того, как прибыла платформа.

— Вы такой суматохи в жизни не видели, сударыня, — возбужденно рассказывал он Дорине, вернувшись домой. — Лорд Кеннингтон был там, раздавал всем указания, беспокоясь, что машину могут повредить. А сколько было шуму, когда платформу отсоединяли от локомотива, перетаскивали на дорогу и впрягали лошадей!..

— Куда они ее отвезли? — спросила Дорина.

— Я говорил с одним из тех, кто живет в Глэндон Тауэрс, и узнал, что ее везут в имение. Лорд Кеннингтон сегодня ночует там.

«Значит, он будет ужинать с принцем, — подумала Дорина. — И ему представится отличная возможность поговорить с его высочеством и убедить в достоинствах собственного экипажа».

Сама же она не увидит принца до десяти часов следующего утра, поскольку, согласно расписанию, только к этому времени прибудет ее команда.

Но гораздо важнее встречи с принцем был тот факт, что она увидит графа. Будет ли у нее возможность поговорить с ним наедине? Сможет ли она быть столь убедительной, чтобы он все понял и поверил ей?

Судьбоносное утро настало, и по пути на фабрику, где Дорина должна была встретиться с мистером Джонсоном и другими, сердце предостерегало ее, что она может потерять все.

Они прибыли в Глэндон Тауэрс ровно в десять и обнаружили, что парадные ворота уже открыты. Лорд Глэндон встретил их и повел к дороге, на которой они будут соревноваться.

— Сначала мы проедемся по ней в моем экипаже, — сказал он, — чтобы все могли заранее освоиться. Потом мы отправимся в дом обедать, а к этому времени его королевское высочество, возможно, проснется.

Поездка по владениям маркиза была сущим испытанием. Дорина сидела в экипаже радом с графом, но тот не обращал на нее никакого внимания. Его лицо было суровым и враждебным по отношению к ней. Дорина вскипала изнутри.

Когда поездка окончилась, они вошли в огромный дом и дворецкий повел их в гостиную, где уже ждал кофе со сладостями.

Но когда они шли по направлению к гостиной, Дорина схватила графа за руку.

— Я хотела бы поговорить с вами, — сказала она.

Граф выглядел удивленным.

— Не вижу необходимости.

— Но я вижу. Я не позволю вам себя игнорировать.

— Полагаю, будет лучше, если вы тоже станете меня игнорировать.

Дорина стиснула зубы, не желая отступать.

— Не заставляйте меня устраивать сцену на людях, милорд.

Граф увидел решимость в ее глазах и сдался, слегка пожав плечами и позволив затащить себя в ближайшую комнату.

Закрыв за собой двери, Дорина произнесла умоляющим голосом:

— Я знаю, вы, наверное, думаете, что я предала вас, но я никогда не хотела этого, уверяю.

— Моя дорогая леди, уверен, вы убедили себя в этом, но когда я припоминаю, что вы пришли ко мне под вымышленным именем и тщательно скрывали тот факт, что являетесь дочерью моего конкурента и вот-вот возьмете на себя управление его компанией… мне думается, «предательство» — как раз верное слово.

Он никогда не разговаривал с ней таким резким тоном, и девушка вздрогнула. В какой-то момент даже чуть не расплакалась, но заставила себя сдержаться. Она не будет ноющей, слезливой женщиной. Дорина готова лицом к лицу столкнуться со своими ошибками.