На следующий день, когда Королев после совещания сидел в своём офисном кабинете, на его сотовом раздался звонок. Номер был зашифрован и отображался на экране как «неизвестный». Никаких цифр. Ничего, что дало бы понять, откуда он исходит. Борясь со мгновенно вспыхнувшими дурными предчувствиями, Роман все же нажал кнопку «ответить».

– Роман Дмитриевич? – раздавшийся в трубке голос оказался незнакомым, низким и властным, но с нотками вкрадчивости.

– Да.

– Меня зовут Виктор Сергеевич. Каневский. Слышали обо мне?

Королёв нахмурился. Какого черта нужно от него депутату областного собрания?

– Да, – ответил он кратко, ожидая продолжения.

– Так вот, Роман Дмитриевич, мне требуется от вас одна услуга.

– Я слушаю, – произнес спокойно, но челюсти сжались от напряжения. Неужели нельзя выложить все и сразу? Почему, черт возьми этого Каневского, он тянет, отмеряя каждую свою реЕго любимая кукла _основнои? фаи?л_ 18 январяплику, словно режет на кусочки золотой слиток – малыми порциями, выверено, до тошноты чётко? Будто играет с ним в какие-то игры, правила которых Роману даже неизвестны?

– Я знаю, что завтра из порта выйдет ваше судно «Шахерезада». Я знаю, куда оно направляется. И также я знаю, что вы не откажетесь перевезти на нем то, что я вам скажу.

– Неужели? – голос Романа звучал холодно. – И что же это?

– То, что нельзя переправить законным путем. Что именно – вам знать необязательно.

– Как вы верно заметили, это – мое судно, – сухо ответил Роман, сделав упор на слове «мое». – И я не намерен принимать никакие посторонние грузы.

– А это – моя область, – любезно отозвался Каневский. – И если я пожелаю, ни одно ваше судно больше вообще никуда не поплывет. Я понятно выражаюсь?

– Да, ваши угрозы вполне ясны. Также, надеюсь, вам ясно, куда вы можете их себе засунуть.

– Ай-яй-яй, Роман Дмитриевич, – по тону собеседника Королёв понял, что тот улыбается. Сукин сын. Воображает, что может его под себя прогнуть. Черта с два.

– До свидания, Виктор Сергеевич. Полагаю, у вас полно государственных дел, так что не стоит тратить время на напрасные разговоры, – отрезал Роман, не скрывая сарказма.

– Не торопитесь, – из голоса Каневского тут же исчезли снисходительные и елейные нотки, теперь он звучал жестко, почти грубо. – Имейте в виду, что в случае вашего отказа пострадаете не только вы. Я достану тех, кто вам дорог. – Высказав последнее предупреждение, депутат отключился, оставив Романа бороться с пробежавшим по сердцу холодком и новой порцией вопросов, способных свести с ума.

Хотя на сей раз он думал недолго. Нетрудно было догадаться, кто и зачем мог слить этому ублюдку информацию, а вот примириться с этим – гораздо труднее.

Он быстро набрал телефонный номер и коротко скомандовал:

– Зайди.

Брат вошёл в кабинет развязной походкой, заложив руки в карманы брюк, с извечной кривой ухмылкой на лице. Неизменные Костины атрибуты, которые Роман знал так хорошо. Знал с самого детства, когда подобным поведением Костя бросал отцу вызов, желая привлечь к себе внимание и одновременно демонстрируя собственное безразличие ко всему, словно таким образом защищался от того, что могло его ранить. Но если покойному родителю было на все это глубоко наплевать, то Рома, получающий теперь от брата такое же отношение, миллион раз задавался вопросом, чем заслужил подобное отчуждение и не находил на него ответа.

– Опять пил всю ночь? – спросил он спокойно, отмечая темные круги у Кости под глазами.

– Не начинай, – поморщился тот.

– Ладно, – согласился Рома. – Ты что-то давно не приходил ко мне за деньгами.

– А что, хочешь предложить? – усмехнулся Костя.

– А что, нужны? – последовал ответ вопросом на вопрос.

– Нет. Хотя ты, кажется, привык, что я приползаю к тебе на брюхе и прошу подать мне эти крохи, не так ли? Ты наверняка получаешь от этого удовольствие, а, братец? – лицо младшего брата стало вдруг хмурым, почти злым, и губы кривились уже не насмешливо, а презрительно.

– Что ты несёшь? Откуда только в твоей голове берется все это дерьмо? – в свою очередь резко отреагировал Роман.

– А что, не так? Признай, тебе нравится иметь надо мной власть!

– Да если бы я имел над тобой власть, ты бы не пил, не просыхая! И не ввязывался в сомнительные знакомства, черт тебя возьми! – Роман не мог больше сдерживаться. Треснул кулаком по столу и порывисто дернулся, будто хотел встать. И от того, что не мог этого сделать, разозлился ещё сильнее. – Какого хрена ты слил конфиденциальную информацию Каневскому? Сколько ты ему должен? – последние слова он почти выкрикнул. Господи, как же он устал. Он до смерти устал бороться с братом ради него же самого. Вся чертова жизнь Романа Королева – это сплошная борьба. С кем-то, за что-то, против кого-то. И это надоело ему до чёртиков.

– Что? – Костя выглядел настолько потрясенным тем, что сказал Роман, что вся злость схлынула с его лица, сменившись недоумением. – О чем ты, б**, говоришь вообще?

Роман сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Удивление брата было настолько искренним, что он ему сразу поверил, ощущая, как разливается по нутру облегчение. Но тогда оставался открытым вопрос, откуда Каневский пронюхал о том, что было известно лишь узкому кругу лиц?

– Ты не связывался с этим депутатом? – все же уточнил он.

– Слишком высокого полёта пташка для меня, – ответил Костя, снова кривя губы в своей привычной усмешке. – А что, он тебя прижал?

– Да. Хочет, чтобы мы взяли на «Шахерезаду» запрещённый груз.

Костя присвистнул.

– И что это? Оружие? Наркотики?

– Не знаю. Этот ублюдок не сказал.

– А ты, значит, сразу подумал на меня, – произнес Костя после паузы. – Что непутёвый брат тебя сдал. Продал, как Иуда.

Рома посмотрел на него, пытаясь понять, что значит эта безысходность, читающаяся в глазах и голосе брата наравне с горечью.

– Извини. Ты постоянно во что-то ввязываешься и у тебя одного из немногих есть доступ к этой информации…

– Ну да, братец, и потому я первый подозреваемый в твоём списке, – усмехнулся Костя. – Но, увы, столь блистательная схема совсем не моего авторства, что даже обидно, – хмыкнул он. – Я могу идти или ты ещё не закончил допрос?

– Можешь идти, – ответил Роман, устало роняя голову на ладони.

– Знаешь что? – донёсся голос Кости уже от двери, – а допросил бы ты свою девку на этот счёт.

– Арину?

– Ну да. Этот Каневский ведь в конце концов ее муж.

Часть 2. Глава 4

Он чувствовал себя так, будто его со всего размаха ударили по голове. Резко, безжалостно, до звона в ушах. Все время, что ехал домой, отдав приказ гнать со всей дури, в висках стучало навязчивое: «ведь этот Каневский ее муж».