зазывалы, к нам бросился пузатый крендель с явным желанием испортить себе судьбу. И тут из-за угла вышла компания молодых людей, аж целых пять человек. Все такие же чернявые, активно жестикулирующие. И явно поддатые!

– Женя! – только и успела крикнуть Агнесс, когда это толпа дружно на меня побежала.

Глава 14

ПЕТЕРБУРГСКІЙ ЛИСТОКЪ. Изъ Бреслау сообщаютъ, что профессоръ князь Баталовъ, читающій лекціи по хирургіи въ Королевскомъ университетѣ, былъ оштрафованъ за превышеніе скорости, передвигаясь на автомобилѣ «Бенцъ Вело», значительно улучшеннымъ инженеромъ Яковлевымъ. По нѣкоторымъ сведеніямъ, была достигнута скорость выше 30 километровъ въ часъ.

ЛОНДОНЪ. Взрывъ въ поѣздѣ подземной желѣзной дороги, какъ разъ противъ Сити, приписывается всѣми динамиту; полагаютъ, что виновники взрыва – фенiи.

ХРОНИКА. Въ нынѣшнемъ году въ городахъ, ближайшихъ къ Петербургу, впервые послѣдуетъ открытiе небольшихъ бактерiологическихъ кабинетовъ, которые будутъ снабжены на средства мѣстныхъ земствъ и городскихъ думъ необходимѣйшими апаратами.

Только самый резвый цыган успел добежать до меня. Получил ногой в корпус, покатился по земле. Я рванул ошеломленную Агнесс за руку, дернул дверь балагана с уродцами, и немедленно ее захлопнул. Слава богу, в наличии имелся засов, который я тут же задвинул до конца.

– Ты как?!

Супруга была бледна, но падать в обморок не собиралась.

– Я… вроде бы… все в порядке.

Мы оглянулись.

Бедные уродцы столпились в самом дальнем конце балагана. Выглядели они испуганно. В дверь ударили раз, другой. Вроде держит. Потому что сняли под это дело какой-то амбар или склад. Я услышал полицейские свистки и совсем успокоился. Вряд ли теперь они продолжат ломиться, скорее всего, разбегутся.

– Есть тут главный?

Я подал руку жене, мы подошли ближе. В свете керосиновой лампы рассмотрел собравшихся. Итак, кто у нас тут в наличии? Негр, индеец, мужчина-альбинос. Два карлика. Гигантская женщина – на голову выше меня. Явно что-то не так с гипофизом, это во мне уже доктор говорит. Ну и довеском дама с волосатым лицом и вообще не пойми кто с пятнами по всей коже. Человек-леопард. Так было написано на афише, возле которого нас прихватил зазывала.

– Пётрек?! – я увидел знакомое лицо, подошел ближе.

Паренек стоял рядом с большой фотографией, на которой его запечатлели в сиамском состоянии вместе с погибшим во время операции Яношем.

– Пан профессор?!

Я пожал руку парню, отметил румянец на его щеках. Да он еще и подрос!

– Как твое самочувствие? Что ты тут делаешь? Дорогая, – я повернулся к Агнесс. – Это тот самый Пётрек, которому мы с Йоханном делали операцию по разделению с братом.

Парень поклонился супруге, рассказал, что после того, как вышел из клиники Микулича, нигде не смог себя найти, в приюте его уже не ждали. Кто-то из врачей поделился фотографией, где был запечатлен с братом. Это мы снимали еще до операции. С ней парень и отправился к директору цирка.

– Уже второй сезон катаемся по разным городам. Народ валом идет.

Ну да… История с разделением прогремела на всю Европу. Микулич показывал мне мешки с письмами, что ему приходили. Но как парень подрос в развитии! До операции он в основном изъяснялся односложно, короткими предложениями, а тут вон какой словарный запас!

В дверь цирка вежливо постучали.

– Рад был тебя увидеть. – я пожал руку Пётреку, – Надоест гастролировать, возвращайся в клинику. Поговорю с Йоханом, чтобы взял на работу санитаром или в лабораторию. Будешь помогать.

Если отпустят, конечно. Кто же выпустит такого персонажа просто так? Хотя вроде артисты накормлены, одеты пристойно. Ладно, не моя судьба. Но парню я бы помог, мне не жалко.

Мы вернулись ко входу, я, внутренне перекрестившись, распахнул дверь. И там стояло сразу двое полицейских.

Хитрые цыгане, услышав звуковое оповещение опасности, видимо все разбежались. Остался только зазывала, который, увидев меня, начал изображать из себя жертву. Артист больших и малых академических театров, блин. А фамилия его слишком известна. Этот клоун рассказал, как подозрительный незнакомец (вот прямо так и выпалил – фердештигер фремдер) попытался напасть на бедного артиста, да тут пришли неравнодушные граждане и защитили сиротку.

– Я – князь Баталов, это моя супруга, – представился по всей форме. – Мою личность может подтвердить бургомистр, господин Йохум. Или ректор университета, господин Ферстер, который пригласил меня читать курс лекций. Или…

Про кайзера полицейский вставить не дал, прервал меня.

– Герр фюрст, в ваших словах сомнения нет – усатый страж порядка вытер пот со лба платком, погрозил кулаком зазывале. – Этот негодяй будет задержан и наказан. Прошу прощения за доставленные неудобства. Вы можете продолжить развлекаться на ярмарке, никто вас не потревожит! Обещаю.

Что мне нравится – никакого лизоблюдства. И применил в обращении самое ходовое титулование для князя – не обидное вовсе, очень уважительное. Сиятельством здесь главу княжества называют.

Кавалерия из-за холмов продолжила прибывать. Сначала на огонек заглянули проходящие мимо ассистенты кафедры хирургии. Как же, помню, польский парень… Зденек, или Збигнев. Подошел, поприветствовал, поинтересовался, не нужна ли помощь. Полицай на него с любопытством взглянул. И последним в очереди оказался Жиган. Судя по запаху, хитрованец не только все выяснил про шнапс, но даже его успел продегустировать.

– Ваше сиятельство!

С лица Жигана можно было прикуривать – так ему стало стыдно.

– Простите ради Христа!

– Дома переговорим.

Мы решили, что хватит с нас приключений. Агнесс так и не дошла до палатки со знаменитой предсказательницей мадам Гретой. И катания на пони тоже не случилось.

* * *

Уильям Стюарт Холстед, для друзей просто Билли, оказался высоким, чуть сутулым, и с торчащими как локаторы ушами. Не скажешь, что ему уже сорок пять. Веселый дядька, душа компании. Чтобы приковать к себе всеобщее внимание, американцу оказалось достаточно просто войти в комнату. Мне он понравился. Особенно после истории о прямом переливании крови своей сестре с помощью шприца. К счастью, у них оказалась одна группа. Про мой вклад в открытие Сеченова он знал, и искренне восхищался таким простым способом. Никакой зависти, только порадовался, что теперь есть хорошая штука, которую врачи во всем мире могут использовать в любой момент.

В кабинете у Микулича американец честно нам рассказал и историю борьбы с веществами. Пристрастился он к кокаину, испытывая его обезболивающие свойства. Пытался вернуться к нормальной жизни, но ничего не получилось. И тогда его устроили в санаторий, в котором зависимость от кокса удалось вылечить. Путем замены на морфий. Кошмар привел к ежедневной дозе в три грана. Я мысленно перевел в миллиграммы. Двести. Двадцать ампул однопроцентного раствора по миллилитру. Не каждый выживет после такого. И