и муж. Лицо у него было смутно знакомое. Наверное, встречались раньше. Но память моя, сопротивляющаяся загрузке в нее сторонней шелухи типа однократно виденных людей, ответа не дала. Впрочем, сосед по вагону сразу пришел мне на выручку:

– А мы с вами ехали в одном купе из Москвы. После коронации, помните?

– Как же, а я думаю, где мы до этого встретиться могли? Точно, уникальный рецепт окрошки. Позвольте повторно представиться: князь Баталов Евгений Александрович. Предлагаю для простоты обойтись без титулования.

– Данилов Андрей Вениаминович, следую в Берлин, где получил должность секретаря посольства.

– Поздравляю, высокий чин.

– Да, вот даже раньше срока дали коллежского советника.

– И с этим мои поздравления.

– Может, пока наши жены обсуждают свои интересы, мы отлучимся ненадолго? Я прихватил с собой неплохой коньячок, – Данилов совершенно залихватски подмигнул, и встал.

А я что? Статья в лес не убежит. Времени еще куча, успеется. Тем более, если напиток и вправду хороший. Да хоть и не очень.

К долгой дороге работник дипломатического корпуса подготовился как следует: не только коньяк, но и оливки, которые хозяин наколол на зубочистки вместе с порезанным на кубики сыром. Прямо канапе. И рюмочки серебряные в комплекте присутствовали. Мнда… Этот Данилов далеко пойдет.

– Ну, чтобы служба легкой была! – провозгласил я первый тост, который Андрей Вениаминович безоговорочно поддержал.

– Я ведь слышал о вашей отставке, – сказал Данилов, прожевав закуску. – Да кто не слышал? Жаль, конечно, ваша деятельность в министерстве началась очень многообещающе.

– Нет худа без добра, – пожал плечами я, опрокидывая рюмку. – Зато теперь я вволю могу путешествовать и заниматься чем угодно.

А коньячок-то хорош!

– А сейчас куда?

– Пригласили читать лекции, проводить стажировки. Предложений много.

– И долго вы планируете… лекции читать? – совершенно серьезно поинтересовался хозяин.

Интересно, наша встреча случайна? Или молодого дипломата попросили провентилировать настроение? Да какая разница?

– А пока назад не позовут. Трижды, по народному обычаю. Помните, как с Рюриком? «Приходите княжить и владеть нами»…

– … наша земля обильна и велика – подхватил Данилов.

Нет, точно далеко пойдет.

* * *

Из Вюрцбурга, где мы провели две недели сладкого безделия, перемежаемого визитами и ужинами, отправились в Бреслау. От предложения Рёнтгена остаться в местном университете хотя бы на семестр, чтобы читать лекции по хирургии, я отказался. Отговорился, что уже обещал Микуличу. Но как только, так и сразу. Вильгельм, к счастью, не очень и настаивал.

Грегор места не находил от радости. Всё твердил, что в такой дикой стране, где власти не уважают величайшего врача, делать нечего. Хорошо, хоть не пытался завлекать в семейный бизнес. И жалел, что с нами нет Николая, замечательного друга и отличного собутыльника. Вот и хорошо. Семашко работать надо на благо России, а не винище ведрами глушить. Вслух я этого из вежливости не сказал, пообещал только передать привет в письме.

Ехали через Берлин. Я решил устроить путешествие с максимальным комфортом. Себе мы взяли купе в пульмановском вагоне, с мягкими креслами и диванами. Слугам перепал второй класс. Проводник предложил питание в новомодном вагоне-ресторане, но мы решили отказаться: и ехать не очень долго, да и в дорогу нас собрали как для кругосветки. Даже в руках у Василия, который переквалифицировался в камердинера, корзина с собранной в дорогу едой выглядела внушительно.

Собственно, даже устать не успели. Вот он перрон в Вюрцбурге, легли немного вздремнуть – и пожалуйте, Анхальтский вокзал. Проводник гонит к нам носильщика, основной багаж выгружают на перрон. Нам, конечно же, о таких мелочах беспокоиться нечего. Мы же первым классом едем! Потому нам – в экипаж, и потихонечку, чтобы не утрясло, на Восточный вокзал. А чемоданы со слугами – где-то в фарватере. И далее то же самое – нам зал ожидания для белых людей, с газетами, официантами и всеми благами цивилизации, а слугам – пихать багаж в соответствующий вагон и ожидать посадки среди аборигенов. Самое странное, что наши сопровождающие, не знающие ни слова по-немецки, с задачей справились на отлично. Стоило нам сесть в наше купе, как заявился Жиган с докладом, мол, всё в порядке, потерь не случилось. От хитрованца пахло пивом. Нет, точно нигде наши люди не пропадут!

Ну и до Бреслау совсем немного ехать пришлось. Пара страниц статьи для меня и штук пять пасьянсов для Агнесс. Хотелось уже просто добраться и выяснить, что путешествие закончилось. Вернее, приостановилось. Сидеть здесь до конца жизни желания не было. Но с Микуличем поработаю. Эх, чувствую, дадим жару!

Пока мы добирались, комитет по встрече трудился вовсю. Мы же не как снег на голову, а по согласованию. Университет меня пригласил, договор подпишем. Квартиру мне сам Иоханн выбирал, я просил, чтобы в тихом месте и недалеко от клиники. Сибарит Микулич написал, что и сам бы в ней жил с удовольствием. Посмотрим, насколько совпадают наши вкусы.

От вокзала по нужному адресу извозчик нас довез минут за десять. Больница и вправду в пределах пешей доступности, я же помню, где она расположена, еще с прошлого раза. Квартира хорошая, сказать нечего: семь комнат на третьем этаже, с пристойной мебелью, относительно свежим ремонтом. И даже пианино есть. И телефон. Дворник, после того как помог затащить багаж, метнулся и привел нанятых заранее кухарку и горничную. Жить можно. Не устроят эти – поменяем, совсем не дефицит.

– Как тебе наше новое жильё? – спросил я Агнесс, когда мы закончили экскурсию по апартаментам.

– Хорошо. Светло. Тихо. И самое главное – мы вместе!

Оставил жену наблюдать, как камеристка с горничной разбирают вещи, а Жиган с Васей снимают чехлы с мебели, и пошел к телефону. Герра Микулича нашли быстро, минуты не прошло. Кстати, качество телефонной связи здесь похуже, чем в Питере, хотя еще месяц назад я сильно сомневался, что это дно можно пробить.

– Приехали? Вас встретили?

– Нет, сами добрались.

– Ну, всё, завтра у меня освободится место ассистента на кафедре! Бездельники! Я еду к вам! Собирайтесь, пойдем обедать!

* * *

На следующий день меня представили медицинскому факультету королевского университета Бреслау. Сделал это сам ректор, Рихард Фёрстер, высокий седой дядька с несколько грустным взглядом. В актовом зале собралось человек пятьсот, не меньше. Некоторые даже стояли в проходах! И когда я вошел после того, как меня вызвали, то удостоился натуральной овации. В зале были репортеры – меня еще и вспышками фотокамер ослепили.

Декан медфака по фамилии Микулич спел соловьем о моих заслугах в области хирургии и фармакологии, да так, что мне пару раз даже захотелось оглянуться в поисках