– Мне в самом деле не нужна твоя помощь. – Телла отдернула руку, сорвала его шелковый платок и забрызгала свое кружевное платье кровью, разрушив обволакивающие чары Данте, прежде чем они полностью завладели ею.

Судя по виду, он хотел снова дотронуться до нее. Если бы она, нетвердо держащаяся на ногах, хотя бы чуть-чуть пошатнулась, Данте сгреб бы ее в охапку и прижал к себе так крепко, что она охотно призналась бы во всех своих грехах и тайнах.

Но ведь ему все равно. Он просто притворяется, играет предписанную Каравалем роль. Телла заставила себя отступить на шаг, и при виде этого у Данте на шее запульсировала жилка.

– Почему ты не позволяешь мне помочь тебе?

– Может быть, мне просто не нужна твоя помощь!

Еще одна капля крови упала на пол.

Теперь перед глазами Теллы плясали не только точки, но и звездочки. Не успела она сделать очередной шаг назад, как Данте снова оказался рядом и сжал ее запястье – на сей раз, возможно, с куда большей силой, как будто намереваясь завершить то, что до этого начал. Телла ни за что не призналась бы ему, что когда его широкие теплые ладони обернули ее окровавленные пальцы шейным платком, она в самом деле почувствовала, будто головокружение отступает.

– Я бы отпустил тебя, но ты только что призналась, что тебе нужна помощь, – более мягким, чем раньше, голосом произнес Данте. – Скажи мне, чего хочет от тебя этот убийца?

Ну почему он такой упрямый? Неужели нельзя просто обернуть ее пальцы тканью и этим удовольствоваться?

– Давай, ты просто забудешь обо всем этом и притворишься, что так и должно быть? – предложила она. – Беспокоясь обо мне, ты подвергаешь опасности и себя тоже. Если Джекс поймет, что ты знаешь правду, он причинит тебе такую боль, какую даже Легендо не сможет исправить.

Сказанные ею слова должны были прозвучать угрожающе, но вместо того, чтобы отпустить ее, Данте сверкнул белозубой улыбкой.

– Вот уж не думал, что тебе есть дело до моего благополучия! – заметил он.

– Нет мне до него никакого дела! – рявкнула в ответ Телла.

Для пущей убедительности ей следовало бы отдернуть руку.

Ей не нужна его помощь, чтобы выиграть игру, и она не доверяет ему, но, к сожалению, ей нравилось чувствовать его присутствие рядом. Кровотечение вызвало озноб, которого раньше не было, но Данте и тут сумел помочь, взяв ее за руку и наклонившись ближе, заставив ее прислониться спиной к двери и почти накрыв своим телом.

Места было достаточно, чтобы Телла могла при желании ухватиться за ручку и, распахнув дверь, выскользнуть из комнаты. Но как бы она ни уверяла себя, что так и нужно поступить, ее пальцы оказались такими же упрямыми, как и сам Данте, – они отказывались тянуться к выходу.

– Скажи мне, чего он хочет от тебя, – грубо потребовал Данте.

– Он хочет жениться на мне, вот и все.

Данте лишь головой покачал.

– Знаешь, я ведь могу и оскорбиться, что ты упорно продолжаешь подвергать мои слова сомнению.

– Просто я не верю, что он хочет только этого.

Данте прижал ладонь к щеке Теллы и, наклонив ее лицо к своему, медленно погладил по подбородку. От его прикосновения она покраснела, а тело словно обдало жаркой волной.

– Если ты мне не скажешь, я сам все выясню, – пригрозил Данте.

И приговорит себя к гибели… или раскроет ее планы касательно Легендо – и обречет ее на проклятие вроде того, какое постигло ее мать.

Телла заставила себя убрать его руку со своей щеки.

– Я не испытываю к тебе неприязни, Данте. На самом деле, если бы ты не был простым актером, ты бы мне, наверное, очень понравился. В действительности ты и есть тот красавчик, каким сам себя считаешь. Но мне требуется нечто большее, чем просто хорошенькое личико, и Джекс может мне это дать. Он способен снабдить меня всем, чего я когда-либо желала. – Телла сжала губы и на мгновение смежила веки, словно представляя поцелуй, которым обменялась с ним на балу.

Когда она снова открыла глаза, лицо Данте было всего в нескольких сантиметрах от нее, его взгляд сделался черен, как пролитые чернила. Она почувствовала, как внизу ее живота разливается тепло.

– Либо ты немногого хочешь, либо лжешь, – подытожил он. – Я в самом деле мог бы поверить, что ты выйдешь за него замуж, но, учитывая то, что я о тебе знаю, сильно сомневаюсь, что ему по силам исполнить твои желания.

Когда он договорил, его рот оказался так близко, что одного неосторожного движения хватило бы для соприкосновения их губ. Телла медленно подняла подбородок, осознавая, что свернула на предательскую тропку, и бросила на него призывный жаркий взгляд.

– Может быть, ты многого о Джексе не знаешь.

Данте ответил улыбкой, которая не была ни доброй, ни теплой, ни мягкой. Она казалась точно выверенной, неспешной и дразнящей, как у человека, который вот-вот выложит на стол выигрышную комбинацию карт.

– Ты так говоришь, потому что он Принц Сердец?

Телла замерла, внутренне запаниковав. Чувства ее обострились до предела, даже кровь перестала капать с кончиков пальцев. Если хочет убедить Данте, что понятия не имеет, о чем он говорит, нужно немедленно взять себя в руки, но игра в наивность только убедила бы его, что она не в себе. Возможно, так оно в действительности и было. Сама она проклята, ее мать заперта в ловушке внутри карты, и, чтобы спасти и ее, и себя, Телле требуется сыграть в игру с участием двух скандально известных бессмертных существ, одного из которых и в природе-то быть не должно.

Однако еще по дороге в Валенду Данте рассуждал о Принце Сердец так, будто тот до сих пор жив. Это казалось странным совпадением, особенно когда она вспомнила начало приветственной речи Джованны:

«Элантина пригласила нас сюда, чтобы спасти империю от величайшего страха.

На протяжении веков боги и богини судьбы Мойры томились взаперти, но теперь хотят выйти на свободу и принять участие в игре».

Что, если Джекс и правда Мойра, вернувшаяся, чтобы…

Нет! Телла запретила себе додумывать эту мысль. Верить в реальность Караваля – это прямой путь к безумию. Другим очевидным объяснением было то, что Джекс играет определенную роль. Но капающая с пальцев Теллы кровь и постепенно замедляющееся сердцебиение казались убедительным доказательством того, что он настоящий Принц Сердец.

Данте, должно быть, блефовал, играя на лжи, точно так же, как поступил тогда со старшей смотрительницей во дворце, когда заявил, что Телла помолвлена с Джексом.

– Если бы Джекс действительно был Принцем Сердец, я бы уже умерла от его поцелуя.

– А вдруг ты его единственная настоящая любовь? Или он позволил тебе жить, потому что у него другие планы. – Данте быстро окинул взглядом облегающее платье Теллы, украшенное сапфировым кружевом, как будто откуда-то знал, что его прислал Джекс.