– Я не верю, что все так безнадежно, как кажется, – сказала Телла. – Думаю, Хулиан так привык лгать, что по-другому просто не умеет. Едва ли что-то тут могло измениться. Однако я верю в то, что он любит тебя; это ясно любому, кто видит, как он на тебя смотрит. Ты – звезда, озаряющая ему путь во тьме, и если сама чувствуешь к нему то же самое, то должна дать ему еще один шанс.

– Хотелось бы мне, чтобы все так и было, – отозвалась Скарлетт. – Но в конце прошлого Караваля Хулиан обещал не лгать мне и не смог сдержать клятву даже в течение одного дня.

Телла и сама нарушала обещания столь же часто, но сейчас, вероятно, было не самое подходящее время напоминать об этом. Кроме того, она не хотела делать выбор за Скарлетт. Она действительно верила, что Хулиан любит ее сестру, но, возможно, его жизнь была настолько пропитана ложью, что он не способен измениться, а Скарлетт заслуживает большего. Телле оставалось надеяться, что Скарлетт не вспомнит снова о графе.

Она присела на край белого камина, чтобы быть поближе к сестре.

– Выходит, ты намерена всю неделю просто прятаться в своей комнате?

– Пока не знаю. – Взгляд у Скарлетт стал отстраненным, когда она посмотрела в окно на дворец и город за его пределами. Подумав о чем-то, она скривила губы, затем, склонив голову набок, обвела глазами элегантную голубую мебель и, подняв голову, заметила множество резных херувимов, словно наблюдающих за ней сверху.

– Пожалуй, я останусь здесь, – решила она. – Твои покои достаточно велики, чтобы вместить еще одного человека.

– Кстати, о покоях, – подхватила Телла, – ответь-ка мне, как ты сюда попала?

Скарлетт слабо улыбнулась.

– Так уж случилось, что вчера я разбила вазу, швырнув ее об стену в своей комнате, и случайно обнаружила вход в потайной туннель.

Подойдя ко второму камину, она провела рукой по краю полки. Раздался щелчок, несколько кирпичей отъехали в сторону, и в воздухе запахло паутиной и старинными тайнами.

– Блестяще! – захлопала в ладоши Телла.

Лицо Скарлетт просветлело.

– Если хочешь, я тебя по нему проведу.

Телле, конечно же, было любопытно. Но, бросив взгляд в ближайшее окно, она увидела, что краски окружающего мира поменялись: место коричневых оттенков заняли многообещающие бронзовые, как последнее прощание перед заходом солнца. Скоро наступит ночь, на небе появится новое созданное Легендо созвездие, и Караваль возобновится. Опаздывать ей совсем не хотелось.

Если верить тому, что сказал прошлой ночью Джекс – и подозревала сама Телла – первая полученная подсказка, в которой говорилось о части Валенды, исполненной веры в волшебство, намекала, что вторую следует искать в районе Храмов. Бывать в этой части города Телле еще не доводилось, но она знала, что эта территория куда больше, чем кварталы Пряностей и Атласный, вместе взятые. На поиски может уйти вся ночь.

– Давай ты мне в другой раз все покажешь, – перебила ее Телла. – Уже почти закат, мне пора идти.

Слова «Караваль» Телла не произнесла, но улыбка Скарлетт разом увяла. Телла потянулась к руке сестры. Ей было тяжело оставлять ее, зная, как она уязвлена, и не хотелось добавлять еще больше беспокойства.

– Понимаю, что сейчас ты не доверяешь моему суждению. Но я способна отличить игру от реальности…

– Дело не в тебе, – со вздохом перебила Скарлетт. – Я не доверяю Легендо – и всем тем, кто на него работает. И с твоей стороны было бы разумно поступать так же. Вспомни хотя бы истории, которые рассказывала нам бабушка Анна – Легендо нравится быть злодеем.

Телла усмехнулась.

– Разве такое забудешь? Это всегда было моей любимой частью.

Едва ли это справедливо для нынешней игры. Если великий магистр в самом деле исполнял роль злодея, то он мог скрываться за личиной лишь одного человека – Джекса.

Телла не хотела даже думать об этом, хотя с легкостью могла представить Джекса в цилиндре и фраке, с красной розой в руках и зловещей улыбкой на губах. Возможно, если бы в то утро кончики пальцев Теллы не начали кровоточить в присутствии Данте, у нее могло бы возникнуть искушение счесть, что Джекс действительно Легендо, и все происходящее просто жестокая шутка.

Но Телла знала, что Джекс – настоящий Принц Сердец. Это глубинное понимание было сродни уверенности, что сестра пожелает вернуть ее к жизни, если она умрет. Телла чувствовала силу Джекса с того момента, как они поцеловались. Она отличалась от магии Караваля. Волшебство Легендо сверкало, как ожившие сны, в то время как магия Джекса была подобна ночным кошмарам. И сейчас она проявляла себя в ее замедляющемся сердцебиении.

Тук… тук… тук.

Пауза.

Тук… тук… тук.

Пауза.

Тук… тук… тук.

Пауза.

Тикающие часы у нее в груди.

Телла не хотела ни быть проклятой, ни столкнуться с необходимостью умереть. Она хотела спасти свою мать, снова увидеть ее во плоти, узнать, кто она на самом деле и почему ушла. Если бы Джекс был Легендо или одним из его актеров, этого бы никогда не случилось.

Джекс не может быть великим магистром. Но в таком случае, Легендо – еще больший злодей, чем Телла могла вообразить.

Алое созвездие сверкало и переливалось над районом Храмов. Пока Телла летела в карете, оно представлялось ей волшебным букетом роз с пышными бутонами. Теперь же, оказавшись на земле и стоя под звездным небом, она с трудом воспринимала этот образ. Рубиновые огни больше не походили на цветы, но выглядели как капли звездной крови, льющей свой неестественный свет на лежащий внизу мир.

Но даже без резкой розовато-золотой иллюминации район Храмов казался жутковатым местом. Завывающие верующие, шепчущие молитвы грешники, древние песнопения и множество странно одетых людей окружали Теллу со всех сторон, пока она шла по лабиринту разрушающихся от времени улиц, освещенных факелами высотой с человека.

Телла не знала, была ли эта часть города всегда такой популярной или люди наводнили ее только сегодня – потому что участвовали в Каравале и искали вторую подсказку. Она сунула руку в карман своего бархатного платья и, вынув первую подсказку, перечитала ее в красном свете горящего факела:

Другие подсказки, которые вам потребуются, спрятаны по всему городу.

Чтобы отыскать вторую,

Отправляйтесь на поиски красоты.

Некогда эта часть валенды была юдолью скорби,

А теперь исполнена веры в волшебство.

Хотя это описание отлично соответствовало району Храмов, где исповедовались всевозможные удивительные религии и верования, оно могло относиться практически к любому из молитвенных домов.