так и соберу, — рычал механик, записной охотник по совместительству, воодушевляясь мыслью о медведе, а то и не одном, — нам не впервой твою колымагу с того света вызвалять! Ты лучше прикинь, как по первому снежку на берлогу выйдем! Шкура, чур, моя!

Только бы разрешение получить, только бы разрешение… Но ты ведь придумаешь уважительную причину, а Сень? Придумаешь?

— Да что тебе на косолапом свет клином сошелся? Сказал: домыслы, значит, погодить чуток надо. А вдруг кабанятины мужику захотелось? На свежачок потянуло…

— Это в начале лета? Я тебя умоляю! Кабанчика хорошо в конце августа брать. Тепленьким! На кукурузке сальца нагулявшим. Ох, и шашлычок из него тогда получается, м-м-м, лучше всякой свинины! О баранине я вообще молчу! Ну че? Ко мне или домой? — приятель кивнул на показавшуюся завалинку. — Может, дальше поедем?

— Нет, мне с Петровичем поговорить надо. В спокойной обстановке, — на ходу соскочил со ступеньки тягача Арсений. — Ты только революций на базе не устраивай! Как друга прошу! До фактов еще добраться нужно. Ладушки?

— А я что? — воздел руки к небу Славка. — Я могила!

При этом несчастный «Урал» вильнул, из последних сил цепляясь за трос, и едва не снес забор общественной бани.

— Могила! — завопил Касаткин, демонстрируя горе-«шумахеру» внушительных размеров кулак. — Смотри, кладбища здесь не устрой! И лесоповалов. За руль держись, идиот! Кому говорят?

Машина, подпрыгнув на никем не замеченной колдобине, увлекла в полет мотоцикл. И скрылась в пыли. Старлей чихнул, сплюнул ей вслед, вытер рукавом вспотевший лоб и завернул за угол. После таких переживаний начинать приходилось заново. Что он и сделал, приняв душ и переодевшись прямо во дворе. Привыкшая к служебным катаклизмам Арсения мать с утра накачала воды и приготовила видавший лучшие времена спортивный костюм.

Оставалось лишь достать из ледника бутыль с квасом и устроиться под виноградным навесом. Квас был хорош. Да и виноградные плети неплохо справлялись с возложенными обязанностями. Славик со своими эмоциональными всплесками успел позабыться.

— Уже лучше, — выдохнул Арсений, налил еще стаканчик кваску и взялся за телефон: — Петрович? Вернуться не смог. Технические причины. Ты Мирека ко мне не пришлешь? В деревне? Очень хорошо! Пусть заглянет. Разговор у меня к нему. На сто рублей. Нет, не наших, европейских, конечно! Как это может быть? Я же сказал: на сто рублей. Тут маменька кваску вам отжалела. То-то же! Жду, в общем. И поскорей. Квасок-то не вечен…

Он отложил мобильный. Сладко потянулся и осушил стакан. Можно, конечно, и служебную твердость проявить. Но со своими как-то неудобно. Петрович знал его чуть ли не с пеленок — так уж лучше кваском умаслить мужика. Тем более что мамин квас давно служил альтернативой европейскому рублю в радиусе нескольких десятков километров. Современной бытовой техники напиток не признавал, потому и приходилось Арсению вместе с дедом каждую осень восстанавливать ледник в подполе.

— И на что не пойдешь ради такого удовольствия? — Касаткин с сомнением посмотрел на кувшин: выпить еще стаканчик или вернуться к описываемым Мирославом событиям?

Глаза с жадностью взирали на запотевший глиняный бок, а желудок напоминал о своих весьма средних способностях.

— Придется воспользоваться холодильником, уж извини. Не в подвал же тебя возвращать. К тому же и свидетель скоро объявится. Обедом его накормить, что ли? Что там у нас…

Он прошел в дом. В тесной кухоньке обнаружились еще неостывшие щи и пара окуньков на сковородке. Маловато для двоих. Арсений покрутился: а вот и заначка! Мама бы мамой не была, если бы не оставила! Стянув с печной затворки колечко домашней колбасы, сообразил на столе аппетитный натюрморт и принялся перечитывать опус Хитрика.

На минуту отвлекся. Да, скромновато живет сегодня участковый. Даже неудобно невесту в гости звать! Разве что ремонт устроить? Хотя кухонька и так чистенькая. А метров ремонт не прибавит…

— Да ну его! Если потороплюсь, то на сентябрь сговоримся. А там и во дворе посидеть можно. Яблоки как раз покраснеть успеют. Георгины зацветут. И забор покрашу. Синим. Красота будет! Не хуже Агнешкиных фонтанов!

Она же не за дом родительский, за меня замуж пойдет! Лишь бы согласилась, а там не отвертится. А куда девке деваться, не за Мирека же ей выходить, честное слово!

Ну, что тут у нас? Ну и накуролесил егерек, будто медуниверситет вчера окончил!

К приходу Мирослава у Касаткина созрели две версии. Начать он решил со второй. Не звонить же в колокола, не уяснив подробности. Да и других работников Тимофеева расспросить следовало. Раз уехал незнакомец ни с чем, значит, вернуться собирался. Вот только зачем? Не медведя же искать, в конце концов!

Зарисовки дилетанта (продолжение). Робкий идет по следу

— Ну, паразит! Так и не появился! Держись, Пукель!!! — проревел майор, осознав, что проспал привычные семь часов. На дисплее телефона значилось восемь двенадцать.

Ладно, прислуга не зашла, постеснялась — как-никак гость, к тому же раненый. На хозяйку надежды мало: та раньше полудня не выходит. Но Ярослав!

— Не прощу, пацану! — рычал растревоженным зверем майор. — О-о-о-ой!

Последнее восклицание к провинившемуся отношения не имело.

— А вы крантик левый к стене прижмите, — послышался из-за шторки голос горничной. — Сосед-то подевался куда-то, а больше и починить некому. Дела у него, видите ли, скажет тоже! Будто я деловых не видала.

Девушка заглянула в ванную:

— Ну как, справились?

— Справился… — процедил сквозь зубы трясущийся от холода Константин.

К ледяному душу он не привык. Да еще с таким перепадом. Градусов двадцать в течение секунды — прямо космические перегрузки.

— А что хозяйка?

— В городе заночевать решила, — зашелестела шторка. — Но к полудню очень просила вас появиться в гостиной. Имеет сюрприз.

«До полудня как раз половину поселка обойду, — прикинул сыщик. — Интересно, что у Люсьен на уме? И досталась же кому-то фантазерка! С такой мадамой не соскучишься. Особенно, если не ошибаюсь, в постели. А что, если… О-о-о-о!»

— Крантик-то прижмите получше, — мигом отреагировала невидимая доброжелательница на последнюю часть фразы, вышедшей из-под контроля.

— Я вам случаем не мешаю? — надавил майор на сознательность горничной.

— Потерплю. Туточки только пол протереть да душевую кабинку после вас — осталось всего ничего, — не отреагировала та. — Мойтесь уж, сколько влезет, я ж понимаю…

«Сколько влезет… “воспитанная девица”. А вообще, обучает кто-нибудь обслуживающий персонал элементарному этикету? — размышлял Константин, подходя к особняку бизнесмена Зайчика. — Или они в принципе не обучаемы? Это же надо додуматься — посторонний человек душ принимает, а молоденькая соплюшка тут же порядок наводит! Ни стыда, ни страха! Или озабоченные они все, чуть ли не кидаются