– Ладно, – помолчав, сказал Илья. – Ая, в этот раз экзекуция откладывается. Встаем, напарница, раз уж такое дело.

Несмотря на непрекращающийся с вечера мелкий дождь, хирдманы строились на школьной спортплощадке с отличным настроением. Получать награды всегда приятно, тем более что в армии империи придерживались хорошей, на взгляд Ильи, традиции – вручение награды сопровождать каким-нибудь, пусть даже символическим, подарком. Хоть пачку папирос, но все-таки. Стародавнее «наградить красноармейца Трофимова за храбрость красными революционными шароварами» здесь почитали за хороший тон.

– Васт Канит!

– Я.

– Для вручения медали «За отвагу» и памятного подарка ко мне!

– Есть.

«А ведь Каниту медаль за Аю вручают, не иначе, – подумал Илья. – Он ее брал в плен».

Всего награжденных было человек двадцать. Из них землян лишь двое. Добрячков судил строго и медалями не разбрасывался – Илья считал, что за их эпопею в окружении можно было бы наградить и пощедрее. С другой стороны – высовываться им тоже не следовало.

– Васт Илья!

– Я.

– Для вручения медали «За стойкость и мужество» и памятного подарка ко мне!

– Есть, – вышел из строя студент. Момент был самый торжественный, но вот эта самая «стойкость» вкупе с утренними шутками Тродда его слегка подпортила. «Засмеют, – промелькнула мысль. – Да что же я везде ищу пошлый подтекст? – пробежала за ней другая. – Мне, блин, первую в жизни боевую награду вручают, а я о чем? Как тот солдат, который, глядя на кирпичную стену, думает о бабах. Навоображал себе ерунды».

Подполковник прикрепил к его груди медаль и вручил в руки какую-то небольшую коробочку. Илья рявкнул в ответ обязательное уставное: «Служу людям и империи» и повернулся лицом к строю, все равно почему-то ожидая увидеть чью-нибудь кривую ухмылочку.

Ничего подобного. Дружинники смотрели на него серьезно, с понимающими и доброжелательными лицами. Он был в бою их щитом, и Илья вдруг понял, что никто здесь не будет над ним смеяться. Шутить да, а смеяться – нет. Никогда. Его, как это ни странно, любят и уважают люди, которым он помогал и готов помогать впредь. С которыми он находится в одной команде. Это новое ощущение, наивное и глупое из-за своей пафосности, было почему-то настолько сильным, что у парня на глазах чуть не выступили слезы, и стоило больших усилий их сдержать. На деревянных, не гнущихся от волнения ногах, студент вернулся в строй.

– Рядовая Аяна!

«Что, блин? – Вздрогнул Илья. – Подпол что, на магичку награду выписал? Совсем охренел?»

Над строем повисла мертвая тишина. Все присутствующие знали, кто она такая, чужих тут не было.

– Рядовая Аяна!

– Я, – отозвалась, наконец, Ая.

– Для вручения медали «За боевые заслуги» и памятного подарка ко мне!

– Есть. – Ая медленно, словно сомневаясь в каждом шаге, подошла к Добрячкову. Тот, провозившись немного дольше, чем обычно, прикрепил на ее грудь медаль и вручил небольшой сверток.

«Ничего не сказала, – отметил Илья, когда ведьма развернулась к строю. – И ее можно понять».

Но промолчать было не так-то просто. Особенно в тот момент, когда две сотни человек пристально смотрят на тебя, ожидая твоих слов. Из которых чуть ли не половина была когда-то исцелена девушкой от ран.

Ая вскинула голову и посмотрела на бойцов в ответ.

– Служу… Служу своим. Тем, кому я нужна.

Чеканя строевой шаг, ведьма вернулась в строй.

Уговорить подполковника отпустить его в увольнительную в одиночку Илье не удалось. Добрячков кивал и соглашался со всеми доводами васта. Он был согласен с тем, что свеженагражденному герою положено дать кратковременный отпуск. Ярл внимательно отнесся к идее самостоятельных прогулок мага на свежем воздухе для поправления здоровья и был вовсе не против оставить Аяну ненадолго без контроля, если Илья перед увольнением полностью заберет у нее силу. Но, выслушав парня и согласившись со всеми его доводами, подполковник отрезал:

– Никуда ты один не пойдешь, Илюша, и точка. А навостришь лыжи в самоход – пеняй на себя. Лучше бери с собой Тродда с Ромкой и слетайте-ка, орлы мои, по одному важному делу. Сильно можете не торопиться, но к обеду сделайте. День сегодня торжественный. Слышал я, что в шестом танковом хирде нашего же полка, который расположился у бывшего льнокомбината, есть…

…Так что свою, пусть и не самостоятельную прогулку по чужому городу Илья все же получил. Город оживал после оккупации, и парень с интересом впитывал в себя впечатления от другого мира. Поход в расположение шестого хирда бойцы решили пока отложить, заглянув сначала на местный рынок.

Илья никогда не был за границей. Не довелось ему побывать по туристической визе на массовых курортах Египта и Турции, не пришлось пить пиво в Праге или гулять по Елисейским полям в Париже. Зато в Альров он попал вторым альтернативным для соотечественника способом – с автоматом на броне танка. Тоже неплохой вариант приобщиться к чужой культуре.

Исторический центр города был красив, здесь все навевало мысли о средних веках. Гладкая брусчатка дорог и тротуаров, истертая ногами и колесами за сотни лет, прижавшиеся друг к другу стенами каменные дома в три-четыре этажа, с покрытыми красной черепицей крышами, деревянные вывески закрытых магазинов и поставленные с непонятной целью толстые, с железными обручами деревянные бочки на углах домов – Илье казалось, что он в музее под открытым небом. Машины встретились бойцам лишь пару раз, да и те военные. Прохожих на улицах было немного, но что Илью особенно поразило – некоторые из проходивших мимо мужчин и женщин останавливались прямо посередине тротуара и кланялись им в пояс.

– Благодарят, что ли? – удивился слегка шокированный подобным вниманием Илья.

– Конечно. Видишь листовку, – Тродд подошел к висевшему на углу дома листку и рывком оторвал его от стены, бросив под ноги. – Тьфу, мерзость.

– Видел такие. Но что в них написано – не знаю. Амулет понимания на чтение не работает.

– Приказ всем людям Альрова от десяти до шестидесяти лет явиться на предварительную сортировку. Грубо говоря – неоды разбирались, кого из людей как использовать. Отдать в обслугу, выставить на рабочий рынок или на сельхозработы. Или в Крейс угнать. Неповиновение – смерть. У неодов в Крейсе люди не просто второй сорт, но еще и обязаны непременно ходить под хозяином – личным, корпоративным или государственным. «Свободный человек» для мага звучит как абсурд. Альрову еще повезло, он под оккупацией недолго пробыл. В других городах неоды, по слухам, успели натворить дел…

– Смотри, Тродд, а там, случаем, не пивнуха открылась? – перебил тана Ромка. – Смотри, на той стороне улицы здоровенная доска со стрелкой и надписью указывает прямо на дверь под вывеской. На вывеске кружка. Может, зайдем?

В полутемном небольшом зале они были единственными посетителями. Бойцы вошли в дверь, громко звякнувшую сверху маленьким колокольчиком, и сели за широкий круглый дубовый стол в углу, положив автоматы рядом с собой на опоясывающие его двумя полукольцами такие же круглые лавки. Илья с интересом разглядывал интерьер. На каменных стенах висят подковы, связки каких-то трав, на деревянных полках стоят здоровенные запечатанные стеклянные банки с непонятным содержимым. На одной из стен нарисована прямо на камне большая картина – мужик из ружья целится во взлетающих над болотом уток, у его ноги замер в напряженном ожидании черный пес с хвостом-кренделем.