Не продай в прошлом году Иванова в «Реал Сосьедад» и Комарова в «Пари Сен-Жермен», не было бы ни Куку, ни Жиждича. Российский футбол таков, что, не «лохотроня» середняков высших лиг Европы, не приобретешь середняков из элиты второсортных чемпионатов из той же Европы. Парадокс: Россия, занимающая шестую часть суши, играет в футбол хуже, чем Голландия, на семьдесят процентов стоящая на воде. На следующий год вернутся и Иванов, и Комаров. Но это будет в году следующем. Еще полгода уйдет, чтобы психику молодым людям подлечить после долгого сидения на скамейках запасных, снова играть научить. А нынче что делать? Нынче нужно «лохотронить» Европу вновь зажженными звездами российского футбола и закупать то, что хотя бы в состоянии бить по воротам и бегать.

Как объяснить это Крыльникову? Впрочем, тому уже все объяснено, все вопросы сняты. Жаль только, что напрасно. Теперь нужно объяснять «важняку» из Генпрокуратуры Кряжину. А с этим, как понял президент, придется туже.

Команда теперь лишнего говорить не будет. Пришлось на это потратить семьсот тысяч из фонда клуба. По тридцать каждому к общей сумме контракта за год. Предложи такое Роберто Карлосу, он рассмеется. За тридцать тысяч он сыграет ровно три игры. Но для того же Жиждича тридцать тысяч в год – манна небесная. Он ничего не скажет, даже если его пытать на Большой Дмитровке станут.

Но вот что это за «архив Крыльникова», о котором упомянул Кряжин? Как он там говорил: «Для начальства я на Мясницкой, материалы Крыльникова ищу, для оперов, которые завтра туда поедут, я в футбольном клубе «Олимп»…»

На Мясницкой… А что находится на Мясницкой? Ресников на Мясницкой не знал ничего, за исключением аппарата Уполномоченного по правам человека. Быть может, на Мясницкой проживал Крыльников, да там и схоронил свой архив по «Олимпу»?

Ночью он позвонил начальнику СБ «Олимпа» и велел узнать домашний адрес покойного полковника. В пять утра, когда Артур Олегович уже принялся спроваживать гостей, тот отзвонился и сказал:

– Вы были правы. Полковник Крыльников Андрей Николаевич проживал на улице Мясницкой. И в одиннадцать утра в его квартире назначена панихида.

– Почему не в ГУВД? – удивился Ресников.

– Мы не стали этим интересоваться у Чубасова.

Действительно. Было бы глупо. А все праздник. Для Ресникова он в разгаре, потому и голова с перебоями работает. А начальник СБ – в работе, потому и мыслит продуктивно. Наверное, унюхал генерал запашок сторонний, к служебной деятельности покойного не относящийся, да не дал команду холл ГУВД знаменами траурными украшать. Ох, как все плохо…

– Там должен быть архив Крыльникова, – с тоской проговорил в трубку Ресников.

– Мы купим пару венков, – успокоил его начальник службы безопасности и ровно в одиннадцать подъехал с двумя своими ребятами к дому на Мясницкой.

А за час до этого президент вошел в свой офис и, едва успел снять пальто, услышал за спиной клацание дверной ручки и звук решительных шагов.

– Артур Олегович, – пищал впереди вошедшего огромный охранник, – я ему говорю, что вас нет, а он все равно идет!

Тот, кто не поверил охраннику на слово, был не менее грузен и высок. Под мышкой он держал толстую папку, в руке шапку, широко улыбался, и казалось, всю новогоднюю ночь он провел во сне.

– Ситуация – смешнее не придумаешь, правда? «Артур Олегович, я ему говорю – его нет, а он все равно идет». Не увольняйте его, президент. Он действительно сделал все, что мог.

– Что вам нужно? – недружелюбно бросил Ресников, усаживаясь за стол и расстегивая пиджак. – Все показания я дал Крыльникову. На ваши вопросы ответил. Между тем у меня много дел, а вы снова ищете мою компанию. Сегодня отъезд в Турцию.

– Если вам не нравится мой приезд, – заметил Кряжин, – я могу сделать так, что мою компанию начнете искать вы. Вам организовать перед выездом привод в Генеральную прокуратуру? Я люблю футбол, Ресников, но из-за вашего упрямства буду вынужден сделать так, что команда останется без практики. Либо вылетит без вас, и вы потеряете уйму денег. Вы же зарабатывать туда по большей части едете, а не тренироваться, верно?

– С чего вы взяли? – удивился и порозовел Артур Олегович.

– Я ни с чего не брал. Просто мне известно, что подрастающей звездой «Олимпа» Кандыгиным интересуется «Галатасарай». И даже готов выплатить за него два миллиона евро.

– А вы не так просты, как стараетесь казаться.

– Нет, в футболе я полный дилетант, – отмахнулся Кряжин. – Любитель. И то только потому, что люблю смотреть, как мячик прыгает от одних ворот к другим. Люблю, когда мужчины целуются, обнявшись у ворот, как они толкаются ладошками и падают, показывают всему миру боль. Футбол для меня – не более чем времяпрепровождение в те часы, когда по телевизору нет «Новостей».

– Я не понимаю, чего вы от меня добиваетесь. – Ресников часто так подводил черту под разговором, демонстрируя, что он закончен. Но до этого дня все разговоры составлял сам Ресников.

– Сейчас поймете, – пообещал Кряжин. – К шестнадцати часам сегодняшнего дня вы на этот стол выложите всю финансовую документацию клуба. По фактам государственных инвестиций, пожертвований, купле-продаже игроков. Ресников, я сейчас говорю, и мне кажется, что выполняю какую-то миссию по оздоровлению и реанимации российского футбола.

Президент вспыхнул, как бенгальский огонь. Он водил перед собой руками и не находил корректных выражений для возмущения.

– Господин следователь, я буду обращаться к генеральному прокурору и советнику Президента по спорту!.. Вы… вы не только ставите под удар выступление клуба, но и пытаетесь дезорганизовать его политику! Крыльников…

– Кстати, об Андрее Николаевиче, – не стараясь выглядеть прилично, перебил советник. – Я изучил работу его следственной группы. В молодые годы, когда я хотел похерить дело, я составлял точно такие же протоколы.

– Но вы говорили, что ищете материалы самого Крыльникова! Наверное, уже нашли! Там же ответы на все вопросы!

– Вы хотите, чтобы я производил обыск в квартире полковника в день его похорон? Дело, несомненно, особой важности, однако безнравственные поступки мне не свойственны.

– Но вылет из Внуково…

– Вы штатный пенальтист клуба? – с сарказмом поинтересовался Кряжин. – Клуб улетит без вас. И без главного бухгалтера. Таким образом все, чем будет «Олимп» заниматься в Турции, – это тренироваться.

– Я постараюсь сделать все возможное, чтобы вы были наказаны, – пообещал, поняв бесполезность сопротивления, Ресников.

– Когда я доложу руководству, чем вы занимались неделю во время следствия Крыльникова и неделю до того, как это следствие началось, к вашему ходатайству оно будет уже равнодушно.

Президент замолчал, и советник понял: только что состоялось самое главное в разговоре. Рука Кряжина сама потянулась к карману, где находился телефон, но он вовремя изменил направление ее движения и вынул платок.