Потому что моя бабка, да хранит её Рут, живет точно хищная рыба в глубоком омуте и не желает, чтобы лишние люди знали, что она связана с Люнгенкраутами. Всегда такой была и вряд ли изменится. Да и деньги ей не нужны. Полагаю, дед оставил ей не меньше, чем нам.

Я ощутил лёгкий укол совести, что не видел её уже… подсчитал в уме сколько и помянул про себя драных сов. Давно не видел. Полагаю, она жутко зла.

– К чему ты ведёшь? – спросил я.

– Ну… – Он подмигнул. – Я командир и считаю неправильным, что ты, как ценный кадр, ни разу не получил никакой награды.

– Тут ты ошибаешься. С вами я посмотрел новые уголки Ила и познал много интересного. То, что пропустил бы, если путешествовал в одиночку. К тому же в этот раз награда оказалась выше всяких моих ожиданий. Мы нашли Оделию. Без «Соломенных плащей» ничего бы не вышло.

– И всё же моя совесть страдает, риттер. – Он расстегнул верхнюю пуговицу камзола и, быстро глянув на дверь, сунул руку за пазуху, вытащил узкий небольшой конвертик. – Твоя плата.

Прежде чем я начал спор, Август поднял ладонь:

– Прошу, не обижай меня.

Ну, раз это настолько важно для нашего славного Капитана, то не стану бодаться с ним из-за того, что лежит в конверте. Полагаю, там какая-нибудь мелочь, способная заставить совесть риттера Нама не мучить его во время весёлых гулянок, попоек и страстных объятий с горячими прелестницами высшего и… не очень высшего света.

Из вежливости я заглянул внутрь, вскинул брови, увидев мягкий золотой блеск маленькой плоской руны с волнистыми краями. Не то что бы я потерял дар речи. Но впечатлился.

– И?.. – спросил у меня этот павлиний сын.

– Будь я девицей, то рыдал бы уже от счастья на твоём плече. Но мне и тебе повезло, что это не так.

– Ха.

Я закрыл конверт, прижал его одним пальцем, не спеша убирать в карман. Следовало уточнить детали.

– Полагаю, это то, что искал риттер Удо Траугесланд. Руна Кровохлёба.

– Не вижу причин отдавать её ему. Он не попадал с «Соломенными плащами» в передряги.

– Хм. Разве это не ваш с Толстой Мамочкой трофей? Вы же прикончили суани.

– Килли руна ни к чему. А я уже получил от неё выгоду – могу наконец-то заплатить за твою работу.

Я не стал оскорблять его своим кругозором. Капитан живёт не первый год, учился в Школе Ветвей и вполне разбирается в вопросе, чтобы не читать ему ненужную лекцию о том, что он мне передаёт. Но не сказать я не мог:

– Ты обделяешь свою шпагу.

Его клинок с рукоятью, украшенной мелкими рубинами, лежал на специальной подставке. Длинный, узкий, со стальной чашкой для защиты руки. Я знал, на что он способен. Или его хозяин, если уж быть точным, вооружённый этим куском доброй стали.

Капитан потянулся, взял шпагу, показал мне едва заметный бугорок на рукояти.

– Я вполне доволен тем, что у меня есть.

Мне пришлось убрать конверт в карман.

– В таком случае будем считать, что твоя мятежная беспокойная совесть отныне спит сном младенца.

– Часто мнение о хорошем сне младенца – заблуждение.

Никогда не интересовался, есть ли у него дети, как у Плаксы или Головы. Но Август прав, уж у меня такой опыт точно есть.

Он поразмышлял несколько секунд, прежде чем спросить меня:

– А помнишь, какое я поставил условие тебе, когда ты пришёл в «Соломенные плащи»?

– Цели, которые я преследую, и поступки, которые я совершаю, добиваясь их, не должны причинить вред отряду. Пока я с вами, ваша безопасность в приоритете. Хм… я причиняю вред?

В его ярких глазах появилось что-то похожее на сочувствие:

– Твой интерес к Оделии, очень даже возможно, приведёт тебя к такому положению вещей. Я уже говорил о том, что её появление в Айурэ заставит зловонные пузыри подниматься вверх. А ты, по глазам вижу, сунешь в самую глубину самую длинную палку, которую только сможешь отыскать, и хорошенько там потычешь.

Я понял, почему он предложил мне руну. Выходное пособие, так сказать. Пускай я и не участник отряда, а лишь… как это говорят чиновники? Ах, ну точно. Временно приглашённый специалист. Или консультант.

– Нет проблем. – Вот уж на что я не обижался, понимая его опасения. Всё так. У отряда, связанного со мной, могут быть серьёзные проблемы на пустом месте. К тому же в Ил я хожу чаще в одиночку, чем с ними. Порой «Соломенные плащи» занимаются не поиском рун, а… назовём это так – иными делами, служа нанимателям из разных Домов, а то и проводя разведку или поиск по просьбе армейских или ещё какой конторы.

– Когда решишь, что разобрался с этим делом, скажи мне.

– Только что выгнал и уже зовёшь обратно.

– Ты бесценный спутник, когда нам требуется вывезти булыжники. Только дурак захочет тебя потерять.

– Хорошо. Обязательно скажу.

– Мне остаётся пожелать тебе удачи. Надеюсь, история, в которую ты собираешься влезть, не заставит тебя исчезнуть, как исчез твой старший брат. Мы же пока отдохнём в Айурэ.

– Хм… – Я понял, что у него есть ещё камень на душе.

– Я распускаю отряд, – признался Капитан.

– Хм… Это… довольно необычно. Во мне, конечно, присутствует мания величия, и, видят драные совы, я стараюсь раздувать её ежедневно, с раннего утра и до глубокой ночи, но она пока не достигла такого размера, чтобы считать, что отряд перестаёт существовать из-за моей невероятной персоны.

– Всё та же Оделия. Я ничего не понимаю, кроме того что за ней пришёл один из суани. Вдумайся. Специально. Лично за ней. Сунувшись в Шестнадцатый андерит. По своей инициативе или по приказу тех, кто старше и опаснее. И мы его прикончили. Такое заметят. Где-то там, возле Гнезда. И зададут вопросы, кто это сделал.

– И узнают.

– Да. Рано или поздно узнают, что мы помешали их планам. Здесь, в Айурэ, у них есть последователи. Проклятые служители секты Птиц пустили корни даже во дворце лорда-командующего. Так что возвращаться в Ил в ближайшее время – это рисковать. И здесь мы под пристальным вниманием многих. Будут задавать разные вопросы, следить, считать наши выгоды и мешать конечно же. Пусть всё поутихнет, а там посмотрим. Сделаем перерыв на полгода. Сегодня мы заработали хорошие деньги, и их хватит на месяцы.

– Всем, кроме Никифорова, – сказал я. – Стоит ему оправиться от раны, как опять начнёт кутить и спускать соловьёв на всякую ерунду.

Мы проговорили ещё некоторое время, а потом распрощались и с лёгкими сердцами пошли каждый своею дорогой. Ему требовалось рассчитаться с отрядом, мне же пора домой.

Полагаю, там уже давно меня