поражает разум. Опять же – не всегда сразу. Обычно очень медленно. Но всё равно жизнь того, кто несёт руны, весьма скоротечна, а конец крайне неприятен и болезнен.

Умные довольно быстро соскакивают, удовлетворившись тем, что подарила им удача в первый раз. Глупые и жадные отправляются на кладбище.

Больше всего булыжники вредят, когда ты переходишь из Ила в Шельф. И если от простого перехода защитит любой колдун, коли у него есть солнцесвет, то от перехода с булыжником магия не спасает. Ты примешь удар и пожнёшь его последствия.

Поэтому ваш покорный слуга – человек бесценный (если кто не заметил, говорю я это с гордостью, раздуваясь от собственной значимости) для тех, кто хочет вынести руны сюда. На меня булыжники не оказывают никакого эффекта.

Я не уникален. Старая кровь течёт и в некоторых других людях. Но большинству не везёт так, как мне. И они действуют на свой страх и удачу.

С разным результатом.

Здесь, в нашем мире, булыжники уже представляют куда меньшую опасность, ибо Ил далеко. Их, конечно, лучше не трогать без особой нужды, но на подобном верстаке с ними работать можно.

Сертифицированные огранщики берутся за булыжники, снимают с них слой за слоем, словно с алмаза, пока не получается руна – белая, жёлтая или бледно-голубая малюсенькая фишка, со странными, так никем и не расшифрованными значками на гранях.

Самые примитивные руны – плоские. Круглые, квадратные, прямоугольные… любые. Они встречаются чаще всего. Пирамидки, кубики, прямоугольники, тетраэдры и так далее – уже редкость. Икосаэдр, двадцатигранная руна, очень большая редкость. Я не встречал её никогда, хотя слышал о таком раритете. Это стратегический запас лорда-командующего, и охраняют их похлеще, чем бриллианты в его короне.

Руна убирается под язык или за щёку, если это колдуны Ветви, которым следует произносить вербальные приказы, и… когда создается волшебство, руна отдаёт себя ему и постепенно, тоже не сразу, начинает терять грани. Если грубо, то кубик превращается в пирамидку, а та в прямоугольник. Это участь любой руны. Даже мифический стогранник рано или поздно пройдёт весь путь преобразования, станет обычной пластинкой, а та растает под языком, как кусок сахара в горячей воде.

Скорость преобразования зависит и от качества самой руны, и от умения огранщика, и от силы заклинания, и от опыта колдуна.

С учётом того что её не купишь вот так запросто, заглянув на любой рынок и найдя на прилавке меж рядов мясников и молочников, волшебство в нашем мире – вещь довольно ценная. И им не разбрасываются. Берегут на самый крайний случай, просчитывая, стоит ли вообще обращаться к магии или изыскать более дешёвый способ решить свои дела.

Нередки случаи, когда колдун исчерпал руну и не находит новой и месяц, и… пять.

Например, у него нет денег. Или руны расхватывают более быстрые и влиятельные конкуренты. Или их все забирает государство, выпустив какой-нибудь эдикт, дабы пополнить истощившиеся резервы.

К примеру, многогранники в открытую торговлю просто не поступают. Их сбывают на чёрном рынке, продают своим. Великие Дома копят их, хотя конечно же отрицают подобное.

Лиам между тем, посчитав количество булыжников и сделав наскоро оценку того, что из них выйдет, кивнул с одобрением:

– Удачно вы сходили. Давно столько за раз не видел. Восемь пластин, три пирамидки, четыре кубика и звёздочка.

– Пять пластин, шесть пирамидок, четыре кубика и звёздочка. – Я обворожительно улыбнулся, поправляя эту «ошибку». Как и торговец, я прекрасно вижу, что получится из этих бледно-серых камушков.

Он фыркнул, но спорить ему было не резон. Вновь уставился на тусклые булыжники:

– Представитель Фогельфедера проверил их?

Голова конечно же исполнил работу. Вдруг случайно в наши находки затесался многогранник, который мы обязаны сдать государству по бросовой цене.

Капитан протянул Лиаму подписанную бумагу. Тот изучил печать, дабы не попасть на штраф, степенно вздохнул.

– Что же. Хороший улов требует хорошей цены. Дам девять сотен соловьёв ассигнациями.

– Добрая цена. Но мое предложение лучше. Начнём торг с пяти тысяч. И пять сотен из них мы возьмём золотом, – сказал я, понимая, что Капитану уже сегодня придётся расплачиваться монетами с семьями тех, кто пошёл с нами в Ил и не вернулся.

«Соломенные плащи» всегда платят «прощальные», обеспечивая на несколько лет семью, утратившую кормильца. Одна из причин, почему отряд Капитана, несмотря на бандитские рожи, столь крепок.

Лиам раздражённо засопел, покосился на угрюмого Болохова и начал торг.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ. КОФЕЙНАЯ ОСТАНОВКА

С риттером Августом Намом из дома Жаворонка мы познакомились семь лет назад благодаря вредной привычке.

Он, проверяя меня и решая, стоит ли пригласить присоединиться к авантюрам «Соломенных плащей», попросил добыть в Иле корень окимума. Довольно интересное задание. Специально за ним я бы туда не пошёл, а так, с оказией, посматривал, и на второй поход мне улыбнулась удача.

Всё дело в том, что это растение встречается в нескольких днях пути от Шельфа, на лесных полянах, там, где предпочитают рыть норы мечтатели. Неприятные твари, к которым нужен свой подход. Но историю про них я, быть может, расскажу как-нибудь потом. Даже если искать рядом с их логовом, не каждое растение годится под задачи – хорошему корню должно быть лет шестьдесят, а ещё лучше сто.

Но я нашёл искомое, и Капитан, отдав корень мастеру, получил добрую курительную трубку. Такие, сделанные из окимума, дают табаку совершенно новый оттенок вкуса. Во всяком случае, подобное утверждают ценители.

Сам я к курению равнодушен, но иногда не против пару раз вдохнуть ароматного табачного дыма. Особенно если он вьётся из подобной трубки.

Капитан курил редко, только после возвращения отряда или когда завершал важные дела. Сейчас он как раз дымил на крыльце лавки Лиама, с прищуром смотрел на порхающих в небе голубей, закладывающих над тёмно-бордовыми крышами круг за кругом.

– Самые свободные твари в мире, – сказал он мне. – Никаких забот.

Плакса, вместе с Громилой перетаскивающий в экипаж ту часть денег, что я выбил в золоте, услышав, буркнул:

– Жрут да гадят. Вот и вся свобода.

Август усмехнулся углом рта, видно в полной мере оценив философию высказывания, затянулся, выпустил из ноздрей дым:

– Неплохой торг, Раус. Впрочем, как и всегда. Мы ободрали его.

– Если ты считаешь, что ободрал тиграи, то проверь свои карманы. Они заключают только выгодные сделки. Просто мы не оставили ему шанса закрыть её ещё более выгодно.

– Ну или как-то так, – не стал спорить он. – Пойдём, угощу тебя нормальным кофе. И завтраком.

Сытый Птах его прокляни! Знает, как поработить мою душу. А может, мысли научился читать.

– Уже обед, – поправил я его, но от предложения не отказался, хотя меня и ждали