пытки, свою принадлежность к розенкрейцерам он отрицал. Тем не менее его приговаривают к сожжению на костре, затем эту меру наказания заменяют на 20-летнее заключение. К его счастью, в тюрьме он провел только несколько лет. Благодаря помощи друзей и вмешательству короля Англии Карла I его освобождают в 1630 г., и он уезжает жить в Лондон[166]. В этом же году Петрус Мормиус издает в Лейдене труд «Весьма тайные арканы всей природы, разоблаченной Коллегией Розария»[167], в котором говорится о розенкрейцерском движении, основанном французом, уроженцем Дофине, по имени Фредерик Роз (к этому вопросу мы еще вернемся).

Искушение алхимией

Католическая церковь в это время ведет настоящую «охоту на ведьм». В 1610 г., после бесконечно долгого процесса, в Риме на костре сжигают Джордано Бруно. Вскоре начинаются преследования Галилея. Когда Рене Декарт узнает о вынесенном в 1633 г. приговоре Галилею, он думает о том, чтобы сжечь свой трактат по космологии «Мир», в котором говорится, в частности, о гелиоцентрической теории. В такое сложное время следует быть осторожным! Поэтому в законченном в 1637 г. «Рассуждении о методе» Декарт предпочитает осудить «плохие учения» алхимиков, астрологов и магов[168]. В письме, написанном в июле 1640 г. его другу Мерсенну[169], он критикует алхимию и ее эзотерический язык. Он ставит под сомнение принцип трех элементов: серы, соли и ртути. Однако его письма говорят о том, что он интересуется алхимией и знает ее принципы. Его интерес к этой науке не угасает, как представляется, на протяжении нескольких лет. В этом отношении Жан-Франсуа Майар подчеркивает один редко упоминаемый факт. Он пишет, что действительно Рене Декарт сам занимался алхимией в лаборатории своего друга Корнелиса ван Хогеланда в 1640 г.[170]. Он говорит об искушении, которому не смог воспротивиться рассудок и которое не принесло плодов. Действительно, внимание автора «Метода» в это время было поглощено другими науками, такими как математика, геометрия, метеорология, медицина или оптика.

Художник Симонс Торрентиус (или Ван дер Беек, 1593–1641), которого считали лидером голландских розенкрейцеров

Нужно сказать, что, несмотря на интерес к алхимии, Декарт дистанцируется от современного ему эзотеризма. Он отказывается от принципа аналогий, теории соответствий и символизма. По его убеждению, только ясные и четкие идеи, концепции, которые могут быть подвергнуты анализу без остатка, способны привести к настоящему знанию. Только математические истины, понимание которых свойственно человеку от рождения, могут привести его к постижению природы. Декарт считает также, что если человек способен осознать понятия совершенства и бесконечности, то значит Бог оставил в нем свою печать.

Титульный лист первого издания «Рассуждения о методе» Рене Декарта (1637)

Кроме того, Декарт отрицает существование предельных целей, так как отвергает любые попытки понимания смысла Творения и человека. Однако он «основывает свою физику на метафизике», потому что считает, что математические истины, пребывающие в душе человека от рождения, позволяют объяснить природу через физику и помогают стать человеку «повелителем и хозяином природы». Декарт лишает природу ее оккультных свойств, он определяет ее как совокупность геометрических объемов, сочетающихся так же, как механизмы, соответственно своим измеряемым формам, и точно соотносимых друг с другом благодаря непреложности математических истин. Конечно, такая механистическая концепция Творения отличается от концепции Парацельса, который видел в Природе ключ ко всему сущему. Для Парацельса она – реальность, с которой человек способен вступать в диалог. Однако важно сказать, что новый метод Декарта вывел науку из глубокого обскурантизма и заложил основы современного научного знания, освобожденного от опасных предрассудков и вредных суеверий.

Вместе с тем, можно обратить внимание на то, что некоторые аспекты идей Декарта совпадают с идеями розенкрейцеров. Его отрицание бесплодных умопостроений и стремление к «знаниям, весьма полезным в жизни» заставляют вспомнить основные положения Fama Fraternitatis и Confessio Fraternitatis. Серж Ютен пишет: «Что касается “сомнения как метода”, основополагающей роли эксперимента, необходимости борьбы с суевериями, то эти позиции прекрасно вписываются в общие рамки розенкрейцерства»[171]. Следует отметить, что в отношении некоторых тем, касающихся в частности роли интуиции и дедукции, или функции шишковидной железы[172], идеи Декарта весьма близки теориям современного розенкрейцерства. Если Рене Декарт и не был розенкрейцером в полном смысле этого слова, его все же можно считать розенкрейцером в той мере, в которой он интересовался розенкрейцерством в определенный момент своей жизни. Этот интерес следует принимать во внимание в контексте процесса его становления как ученого, поскольку он сыграл определенную роль в создании Декартом своей философской системы.

Функционирование шишковидной железы, гравюра из «Трактата о человеке» (Traité de l’homme, 1664)

Любопытно, что в конце жизни Рене Декарт сблизился с дочерью покровителя розенкрейцерства, несчастного короля Фридриха V, принцессой Елизаветой. Она стала его ученицей. Философ посвятил ей труды Principia (1644) и «Страсти души». После положившего конец Тридцатилетней войне Вестфальского договора принцесса вернула свои земли в Богемии, она пригласила Декарта обосноваться там. К несчастью, этому не суждено было осуществиться, так как философ скончался в феврале 1650 г., когда находился с визитом при шведском дворе, куда приехал по приглашению королевы Кристины.

Титульный лист посвященного принцессе Елизавете трактата Рене Декарта «Страсти души», издание 1649 г.

Англия

В Англии розенкрейцерский проект получает значительное развитие. Хотя герметизм оставался здесь на довольно скромном положении в отличие от остальной части Европы[173], некоторое его влияние мы можем все-таки обнаружить. Труды Джона Доджета (XV в.) несут на себе отпечаток влияния Герметического свода, а христианский каббалист Франческо Джорджи из Венеции пользуется большой известностью в царствование Генриха VIII. Именно ему король поручает отыскать в священных текстах аргументы в пользу развода с Катериной Арагонской. Последняя же обращается за советом к Генриху Корнелию Агриппе. Томас Мор (1478–1535) восхищается работами Пико делла Мирандолы. Но, несмотря на все это, только при Елизавете I (1533–1568) герметизм Ренессанса приобретает влияние в Англии. Главную роль в этом сыграли Филипп Сидни (1554–1586), дипломат, писатель и друг Джордано Бруно, сэр Уолтер Рэйли (1554–1618), сановник, писатель и фаворит Елизаветы, Томас Хэрриот и Джон Ди. На последнего оказали большое ввлияние труды Генриха Корнелия Агриппы. Пожалуй, мы можем сказать, что он был главной фигурой Елизаветинского ренессанса. Он обладал большой эзотерической библиотекой, к которой часто обращалась королева.

Джон Ди (1527–1608), главная фигура Елизаветинского ренессанса

Королева фей

В царствование Елизаветы I оккультная философия вызывает споры, эти споры находят отражение в литературе. Так, замечательная поэма Эдмунда Спенсера (1552–1599) «Королева фей», а также его «Четыре Гимна» очевидно окрашены идеями неоплатонизма Ренессанса и христианской каббалы.