Толстяк округлил глаза и испуганно оглянулся.

— Да-да, конечно… Так ты думаешь, что нам следует…ехать дальше?

— Да, капитан. Со всеми предосторожностями. Отряд поднимался все выше к холмам, и толстый капитан ехал посередине, в окружении копейщиков. Горан подъехал ближе к Кэпелу.

— Капитан ведет себя не очень-то по-солдатски, — заметил он.

— Так ведь он же дворянин, парень. Дворяне — люди совсем другого сорта, прирожденные офицеры. — С этими словами Кэпел подмигнул мальчику.

Они ехали почти час и наконец поднялись на гребень холма, отмечавшего границу того, что еще вчера было Великой Северной пустыней. Сидя в седлах, всадники молча смотрели на простиравшиеся внизу зеленые холмы и равнины, леса и реки.

Толстый капитан подъехал к Кэпелу.

— Это похоже на сон, — пробормотал он. — Что бы все это значило?

— Когда я был мальчишкой, сказитель в нашей деревне рассказывал нам о древних временах. Помните, капитан, легенду о Трех Расах? Олторы, эльдеры и дароты.

— И что с того?

— Те, кого видел мальчик, очень похожи на описание даротов. Великаны с белыми безволосыми головами и ртами, похожими на клюв.

— Этого не может быть, — отозвался капитан. — Эльдеры уничтожили даротов много веков назад.

— А здесь всего два дня назад была Великая Северная пустыня, — отпарировал Кэпел. Всадники, окружавшие их, беспокойно озирались. Никто не произнес ни слова, но Горан чувствовал, как напряжены солдаты.

— А это и вовсе не походит ни на какое человеческое поселение, — продолжал Кэпел, указав на черные купола далекого города. — Может, отправимся туда на переговоры?

— Нет! Мы же не политики. Я считаю, что мы видели достаточно. Возвращаемся.

Один из солдат указал на лощину у подножия холма. Сверху хорошо были видны остатки большого кострища.

— Спустись и выясни, что это, — велел капитан Кэпелу. — А потом уедем.

Офицер знаком приказал троим солдатам следовать за ним и первым поехал вниз по склону холма. Горан пришпорил своего коня и двинулся следом.

У подножия холма Кэпел спешился. Вокруг кострища были разбросаны обглоданные кости, прямо в золе валялась кучка черепов. Чуть справа лежала груда изорванной и окровавленной одежды. Горан спрыгнул с коня и принялся лихорадочно шарить в этой груде — но отцовской туники там не нашел.

— Всадники! — закричал вдруг один из солдат. Горан увидел, что с юга скачут к ним десятка два чудовищных наездников. Метнувшись к коню, он одним прыжком вскочил в седло.

— Надо убираться отсюда, — бросил Кэпел. Развернув коня к склону холма, он глянул вверх — и увидел, как капитанский конь внезапно взвился на дыбы, сбросив седока. Воздух наполнился жалобным конским ржанием. С вершины холма рухнула к подножию убитая лошадь — из ее шеи торчало черное копье. Кэпел осадил коня, лихорадочно решая, как быть. Сверху на склон холма съезжали десятки клювастых наездников — внизу к ним скакали еще два десятка чужаков. Кэпел и трое его людей ничем не могли повлиять на исход боя наверху, и к тому же попали бы при этом в ловушку. Бежать с поля боя — постыдное дело, но остаться означало бы верную гибель. Кэпел не боялся смерти — но если никто из них не уцелеет, кто же тогда донесет в Кордуин весть о страшной напасти?

Решившись, Кэпел развернул коня на восток.

— За мной! — крикнул он во все горло. Трое солдат и Горан тотчас подчинились, и все пятеро галопом поскакали на равнину. Гигантские кони врагов не могли сравняться в проворстве с кордуинскими скакунами. Впрочем, они и не пытались нагнать беглецов. Оглянувшись назад, Кэпел увидел, что дароты медленно въезжают вверх по склону холма.

И еще он мельком заметил, как толстяк капитан, обезумев, бежит по гребню холма. Миг — и его не стало.

На этот раз сон был немного иным. Все так же плакал ребенок, а Тарантио искал его — искал глубоко под землей, в беспросветных горных туннелях. Тарантио хорошо знал эти туннели. Здесь, в горах близ Прентиуса, он четыре месяца проработал шахтером, добывал уголь и грузил его в приземистые вагонетки. Вот только сейчас туннели были пусты, и перед Тарантио зияла узкая расселина. Из нее и доносились теперь пронзительные испуганные крики.

— Демоны идут! Демоны! — всхлипывал малыш.

— Я с тобой! — кричал в ответ Тарантио. — Я иду к тебе! Стой, где стоишь!

Протиснувшись через расселину, он пробирался дальше. Здесь должна была бы царить непроглядная тьма, потому что на стенах не горели факелы, однако же сами стены источали бледное зеленоватое свечение, и оно с грехом пополам разгоняло тени. Как всегда в этом сне, Тарантио вышел в огромную пещеру с высоким сводом, который подпирали три ряда колонн. Оборванные люди с неживыми белесыми глазами двигались к нему в полумраке, и в руках у них были кирки и молоты.

— Где мальчик? — крикнул Тарантио, обнажив мечи.

— Мертв, — ответил голос в его сознании. — Так же, как и ты.

— Я жив!

— Ты мертв, Тарантио, — возразил чужой голос. — Где твоя страсть? Где твоя жажда жизни? Где твои мечты и сны? Что за жизнь без всего этого? Ничто.

— Я вижу сны! — выкрикнул Тарантио.

— Назови хоть один!

Он открыл рот, но не знал, что сказать.

— Где мальчик? — наконец крикнул он.

Голос смолк, и Тарантио двинулся вперед. Тогда люди с белесыми глазами расступились, и Тарантио увидел, что за ними ждет его воин. Худой, с серым лицом и раскосыми, как у кошки, желтыми глазами. Копна его белых волос походила на львиную гриву. В руках он держал мечи.

— Где мальчик? — спросил Тарантио. И демон отвечал:

— Ты готов умереть, чтобы узнать это?

Тарантио проснулся и спустил ноги с кровати. По комнате разносилось негромкое похрапывание Бруна. Тарантио сделал глубокий вдох, силясь успокоиться. В окна сеялся неяркий свет раннего утра, и от оконных переплетов на полу лежали четкие решетчатые тени. Тарантио быстро оделся и сошел вниз. В одном очаге обеденной залы огонь уже погас, в другом едва теплился. Подбросив хвороста, Тарантио раздул огонь и молча сел перед очагом, глядя на пламя.

— Ты сам не свой, — сказала Шира, выходя из кухни. — Мне приснился кошмар, — с вынужденной усмешкой пояснил Тарантио.

— Раньше мне тоже снились кошмары, — заметила она. — Хочешь позавтракать? Есть яичница.

— Хочу, — кивнул он.

Шира ушла, оставив Тарантио наедине с его мыслями. Снова и снова он перебирал в памяти подробности сна — но так и не нашел в нем смысла. Поежившись, Тарантио подбросил дров в разгулявшийся огонь.

Шира вернулась с тарелкой яичницы и ломтем жареного мяса. Тарантио поблагодарил ее и жадно принялся за еду. Когда он закончил, девушка присела рядом и подала ему кружку с обжигающим чаем.