глаза. Эмелис смотрела на статуи осторожно, будто взглядом боясь их разбить. Всех личностей на статуях она прекрасно знала. Это были великие люди, поспособствовавшие развитию космических технологий и космической культуры. Она даже узнала некоторых философов и выдающихся учёных, наследие которых не забудется никогда.

В центре зала, сценически напоминавшего чем-то древний амфитеатр, стоял длинный стол, расположившийся в форме буквы «Т». Все места были пронумерованы бумажными табличками, с именами тех, кто сегодня будет ужинать за этим столом. Мест было не более двадцати, и среди имён она узнала почти всех людей, что занимали высокие должности в правительственных органах. Адам, как настоящий джентльмен, сначала устроил Эмелис за столом, и только затем сел сам. Пришли они гораздо раньше всех.

Зал благоухал запахом цветов. Еду принесут ещё не скоро, так что Эмелис пришлось довольствоваться звуками, исходящими из скрипки искусного музыканта. Он играл третью симфонию Бетховена, даже не глядя на саму скрипку, в ожидании готовности остального оркестра.

— Скоро подойдёт министр Второй станции «Беллатрикс», Байрон Сэг. Он настолько любит нарушать правила, что всегда приходит раньше установленного времени. Но ты ему не говори, что я так о нём отзываюсь, — усмехнулся Адам.

— Полагаю, на этом ужине будут присутствовать министры всех станций.

— Да. Все. И все они придут сюда лишь для того, чтобы посмотреть на тебя. Да и в общем то этот ужин был сделан только в вашу честь, ведь вы нам дали вторую надежду на счастливую жизнь. Без концов света. Без вымирания всего человечества, — возгордился мужчина, будто он и сам участвовал в операции Эсхатона.

И как по предсказанию первее всех действительно заявился Байрон Сэг, держащий в своих крепких, но уже стареющих руках управление делами Второй станции. Морщин и седины у него было даже больше, чем у Адама Беркли. Он любезно поприветствовал девушку, поцеловал ей запястье, и уселся за своё место. Человек, сопровождавший его, лишь кинул благодарственный кивок Эмелис, и сел по левую сторону от Сэга.

— А это кто? — шепнула девушка. Шепот был плохо слышен из-за того, что к скрипке присоединились и другие музыкальные инструменты, формируя сладостную музыку. Также они сидели по правую и левую сторону трона Императора, так что шепот был плохо различим и из-за их расстояния.

— Нет нужды перешептываться. Все свои, говорите во весь голос, но опущенным тоном, — улыбнулся Адам, взглядом поприветствовав Байрона и его сопровождение, — Это его сын, который вскоре займёт его должность, Байрон Эрл.

Затем к банкету стали подтягиваться и другие лица. Адам любезно пояснял, кто есть кто, и какую услугу оказывает Империи, хотя Эмелис всех и так почти знала. Здесь был и верховный судья, расположившийся около советчика Императора, и министры прочих станций, и министры каких-то отдельных отраслей. Адам даже представил очень почитаемую исследовательницу галактической истории, Трею Кэнон, которая вскоре лично подошла к Эмелис, завязав разговор.

— Я получила высшую награду просто находится на этом великолепном корабле в столь великолепном обеденном зале, но более высокую награду я получила при знакомстве с вами, — призналась Трея. — Ваше участие во вселенской истории будет известно даже невеждам и даже через тысячи лет.

— Вы мне льстите, Трея Кэнон, к тому же я смогла спуститься в алые воды и вернутся оттуда живой далеко не сама. Мне помогала удача и другие люди, без которых я так бы и осталась на дне океана, — ответила Эмелис, заметно смутившись, а затем и взгрустнув, вспомнив о своих коллегах. Трея Кэнон извинилась перед девушкой, и проследовала к своему месту. Эмелис казалось, что их судьбы ещё пересекутся.

Длинный стол уже был полон. Все обсуждали разного рода вопросы, не ограничиваясь одной темной разговора. Адам нервно смотрел на голограмму часов, ожидая начала трапезы, вновь подметив, что Император заявится сюда только когда уже будут поданы все блюда и десерты.

В зал зашёл ряд официантов в белых пиджаках, и вмиг пустеющий стол наполнился самыми разными блюдами, названия которых Эмелис даже не знала, ведь ей никогда не приходилось пробовать их до этого. Хотя она и была довольно голодна, но, возможно, в силу особой экзотичности многих здешних блюд, она попробовала лишь пару блюд. Кто-то поднял тост в честь Эмелис, когда официанты разнесли бутылки изысканного вина. Она снова смутилась, не зная, что ответить, но затем встала из-за стола и подняла тост за прекрасное будущее галактической Империи и вообще всего человеческого рода.

В один момент, когда уже прошла добрая часть ужина, и официанты были готовы выносить последние блюда, а в заключении — десерты, Адам оповестил всех гостей, что с минуты на минуту должен войти Император Белый. Эта новость заставила оркестр замолчать, а все гости прекратили свои разговоры и отложили столовые приборы. В зал зашло четверо человек из «Светлой гвардии», а из другого входа ещё четверо. Они разбрелись по углам обеденного зала, и даже шаги их были монотонны и синхронны. По двое гвардейцев остались стоять около двух входов.

Молчание повисло в зале, а Эмелис очень сильно суетилась. Император никогда не показывался на большой публике, и всегда предпочитал находиться на своём корабле, управляя Империей без своего посредственного вмешательства. Девушка даже и не знала, как выглядит Император, да и в Империи вообще никто и никогда его не видел кроме тех немногих, кому посчастливилось быть на его корабле в качестве гостя. Несмотря на своё отшельничество в своих покоях, на званые ужины он всегда приходил, ибо организовывал их сам, как раз для таких важных событий.

Император Белый зашёл в зал. Он был очень высоким, и его величественная фигура прямо-таки источала великую мудрость и огромную силу. На его плечах висели изящные меха, а одет он был под стать самому настоящему правителю всей галактики. На голове возвышалась корона из белого материала, в которую были инкрустирован один большой, прозрачный алмаз. Шаги его были уверенны и изящны. Странной деталью было то, что его лицо, совсем как у «Светлой стражи» было закрытой за аналогичной белоснежной маской, без прорези для глаз. Одет он был словно в доспехи, совершенно белые и натёртые до блеска, однако под ними Эмелис разглядела такую же одежду, которая была присуща любым гвардейцам. Когда он входил в зал, все поднялись из-за стола и смиренно опустили свои головы, а «Светлая стража» опустилась на одно колено, склонив свои головы чуть ли не до пола.

Безэмоционально и совершенно молча он последовал за своё место за шикарным троном в самом почётном месте стола, как раз между Эмелис и Адамом. Когда Император сел