эти слова врачей, царь Зейн эль-Мулюк приказал глашатаями кричать по всему царству своему, что тот, кто принесет ему морскую розу китайской принцессы, получит в награду половину его владений. И затем он стал ожидать результатов, рыдая, как Якуб[32], и страдая, как Айюб[33], и пил кровь своего разбитого сердца.

И среди тех, кто уехал в Китай на поиски морской розы, были два старших сына Зейна эль-Мулюка. Отправился в путь и молодой принц Нургихан, ибо он сказал себе: «Я хочу испытать на пробном камне опасностей золото судьбы моей. А поскольку я стал непреднамеренной причиной слепоты отца моего, то будет правильно, если я рискну жизнью, чтобы вылечить его».

И вот принц Нургихан, подобный Солнцу четвертого неба[34], вскочил на своего быстрого, как ветер, скакуна, и в час, когда луна плыла по черным волнам ночи, направил его на восток.

И он скакал дни и месяцы, пересекая равнины, и пустыни, и уединенные места, где не было никого и ничего, кроме дикой травы, и где лишь чувствовалось безмолвное присутствие Аллаха. И вот однажды он оказался в безграничном лесу, более темном, чем разум невежественных людей, и настолько мрачном, что нельзя было понять, ночь в нем царит или день, и разглядеть разницу между белым и черным, и эту тьму освещал лишь светлый лик Нургихана. И он углубился в этот лес и увидел, что на некоторых деревьях вместо плодов висели живые головы разных существ, и эти головы начали насмехаться над ним и, смеясь, падали на землю. А на других ветвях висели плоды, похожие на глиняные кувшины, и они с треском открывались, падали, разбивались — и из них вылетали птицы с золотистыми глазами.

И вот он внезапно оказался лицом к лицу со старым, похожим на гору джинном, который сидел на стволе огромного рожкового дерева.

Он оказался в безграничном лесу, более темном, чем разум невежественных людей, и настолько мрачном, что нельзя было понять, ночь в нем царит или день.

И принц подошел к нему с поклонами и вынул из шкатулки рта своего несколько похожих на рубины слов, которые легли джинну на душу, словно молочный сахар. И джинн, тронутый красотой этого юного растения, выросшего в саду возвышенных слов, пригласил его отдохнуть вместе с ним. И Нургихан спешился, вынул из своего дорожного мешка лепешку из просеянной муки, топленого масла и сахара и поднес ее в знак дружбы джинну, который принял ее и откусил от нее один кусочек. И ему так понравилась эта еда, что он подскочил от радости и сказал:

— Эта еда сынов Адама радует меня больше, чем красная сера, которая служит камнем для кольца нашего повелителя Сулеймана; получи я ее в подарок, — клянусь Аллахом! — я был бы так рад, что, если бы каждый из моих волосков превратился в сто тысяч языков и каждый из этих языков возносил бы тебе хвалу, я все-таки не смог бы выразить тебе всю мою благодарность. Так что проси взамен что хочешь — и я без промедления выполню это. В противном случае мое сердце уподобится тарелке, упавшей с террасы и разбившейся на мелкие кусочки.

И Нургихан поблагодарил джинна за его трогательные слова и сказал ему:

— О предводитель джиннов и корона на головах их, о заботливый страж леса, раз ты позволил мне выразить свое желание, я просто попрошу тебя отправить меня без промедления и задержки во владения царя Фируз-шаха, где я собираюсь сорвать морскую розу в саду китайской юницы.

Однако, услыхав эти слова, джинн — хранитель леса — тяжело вздохнул, ударил себя обеими руками по голове и потерял сознание. И Нургихан проявил к нему самую нежную заботу, но, видя, что все остается безрезультатными, он положил ему в рот вторую лепешку из просеянной муки, топленого масла и сахара. И тут же сознание вернулось к джинну, он очнулся от обморока и, все еще находясь под впечатлением от вкусной лепешки и просьбы молодого принца, сказал ему:

— О господин мой, морская роза, о которой ты говоришь и чьей хозяйкой является китайская юница, находится под охраной воздушных джиннов, которые днем и ночью следят за тем, чтобы ни одна птица не пролетала над ней, чтобы капли дождя не попадали на ее лепестки и чтобы солнце не обжигало ее своими лучами. И я не представляю, как бы я мог, перенеся тебя в сад, где она растет, обмануть бдительность этих воздушных стражей, которые души в этой розе не чают. И по правде говоря, мое недоумение весьма велико. Однако дай мне еще одну из тех превосходных лепешек, которые мне так нравятся, и, возможно, их замечательные свойства помогут голове моей найти какой-нибудь способ, ибо я должен выполнить свое обещание и доставить тебя к розе, которую ты желаешь заполучить.

И тогда принц Нургихан поспешил дать этому джинну — хранителю леса — еще одну лепешку, которая тут же исчезла в бездне его горла, а сам джинн накинул на голову капюшон размышлений. И вдруг он поднял голову и сказал:

— Лепешка сработала! Мы полетим в Китай, потому что я нашел способ обмануть бдительность воздушных стражей розы! Для этого мы должны бросить им одну из тех изумительных лепешек из просеянной муки, топленого масла и сахара!

И принц Нургихан, которому стало немного не по себе, когда он увидел, что лесной джинн, успокоившись, зазеленел, как сад, и расцвел, как бутон розы, ответил ему:

— Не вижу препятствий!

Тогда лесной джинн поместил молодого принца на свою левую руку и полетел в Китай, прикрывая сына Адама от лучей солнца своей правой рукой. И, быстро преодолев расстояние до Китая, он благополучно и безопасно прибыл в столицу этой страны. Он осторожно опустил принца у входа в чудесный сад, который был не чем иным, как садом, в котором росла роза моря. И он сказал Нургихану:

— Ты можешь войти туда со спокойным сердцем, потому что я собираюсь отвлечь хранителей розы лепешкой, которую ты дал мне для них. И ты найдешь меня прямо здесь, ожидающего тебя, готового нести тебя куда захочешь.

И тогда красавец Нургихан оставил своего друга джинна и вошел в сад. И он увидел, что сад, представший перед его глазами, был подобен кусочку небесного рая, он был прекрасен, как вечерние сумерки.

В эту минуту Шахерезада