Зато когда я переоделся и отправился мыть руки в ванную, Вика сама нарисовалась в дверях и засунула мне в рот другой кулинарный шедевр, теперь уже с мясом. Нет, ну мне явно повезло с будущей женой! Такие вкусные пироги и не у каждой опытной хозяйки удаются.

– Как там лучшие люди страны? – интересуется Вика о приеме в Кремле.

– Нормально. Празднуют, веселятся.

– А Гагарин как?

– Грустный.

– Оно и ясно, – вздохнула подруга. – Он теперь как в золотой клетке будет сидеть.

– Думаешь, раньше за ним охрана из КГБ не ходила? – Вытеревшись полотенцем, я попытался поймать в объятия невесту, но безуспешно.

– Ты хоть поел там что-нибудь? Поди деликатесами в Кремле надегустировался? – Вика убегает на кухню, я иду за ней.

– Не-а… как-то не до того было. Половинку яйца с черной икрой зацепил на ходу, и на этом все.

– Понятно… – укоризненно качает головой невеста, – и там работу себе нашел. Пойдем, хоть покормлю тебя, а то до прихода родителей еще целый час.

– Червячка заморить не откажусь!

Мне накладывают полную тарелку аккуратно накрошенного оливье, ставят на плиту чайник.

– Всех повидал, кого хотел?

– И даже сверх того, – отвечаю я, жадно набрасываясь на салат. И тут же от удовольствия издаю стон: – Господи… вкуснотища-то какая! К черту все эти банкеты, Викусь, ты у меня просто волшебница…

– Ну, скажешь тоже… – скромно отмахивается она, – это ты еще маминой стряпни не пробовал. Вот кто у нас умеет хорошо готовить.

– Все. Я уже заочно люблю свою будущую тещу. Женщина, которая божественно готовит, априори не может быть плохим человеком.

– Это правда. Она у меня очень хорошая, – с нежностью в голосе произносит Вика.

Салат я быстренько умял, вылизав тарелку до идеального состояния, и, теперь, сыто щурясь, пью чай с еще одним пирожком. Этот оказался с яблочным повидлом.

– Слушай, Вик… все хотел спросить, но забываю: ты вроде говорила как-то, еще в начале нашего знакомства, что мама воспитывала тебя одна. А откуда тогда сестра?

– А Ира – дочь Тихона Федоровича, отчима. Он тоже к моменту знакомства с мамой вдовцом был, с ребенком на руках. Отчим отставник. Бывший артиллерист.

– Понятно…

А что тут еще скажешь? Не только в войну, но и после нее много мирного населения в стране выкосило. И женщин, потерявших здоровье в тылу, умирало в это время ничуть не меньше, чем бывших фронтовиков от ран, полученных на войне. Мать Алексея Русина вон тоже в 47‑м умерла, в мирное, казалось бы, время… А после войны женщины – вдовы и с детьми мужчин расхватывали, лишь бы одной не остаться.

– С сестрой у вас хорошие отношения?

– Да. Нормальные.

По легкой заминке Вики понимаю, что непросто у них все. Не зря, видимо моя красавица из Воронежа в Москву сбежала. Помнится, она недавно вскользь заметила, что характер у ее младшей сестрицы взрывной. Похоже, неприязнь или ревность к старшей сестре и мачехе все-таки у Ирины есть, какими бы хорошими они обе ни были. Ладно, попробуем расположить ее к себе подарками. Пару разноцветных складных зонтиков я для женщин из своего стратегического запаса выделил, жидкая тушь и колготки тоже сейчас пригодятся. Это для Воронежа вообще что-то запредельное, из области фантастики. Тестю будущему я презентую модный галстук, и Вика еще ему на днях красивое шерстяное кашне в ЦУМе купила. А матери и сестре по отрезу ткани на летние платья. Для первого знакомства вроде бы неплохо.

Вика уходит переодеваться, а минут через двадцать и родственники уже пожаловали. Услышав звонок, Вика побежала в прихожую, ну и я вслед за ней из кухни вышел.

Елена Семеновна оказалась невысокой, миловидной женщиной, очень похожей на Вику. Если моя красавица будет так подтянуто выглядеть лет в сорок пять – пятьдесят, я совсем не против. А отчим Тихон Федорович был, напротив, высоким, плотного телосложения с крупными чертами лица. Седые волосы его коротко подстрижены, чувствуется военная выправка, несмотря на возрастную полноту. Короче, типичный такой отставник. Ирина на своего отца была мало похожа, если только высоким ростом. А так… круглое простоватое лицо с довольно мелкими, невзрачными чертами, острый носик, как птичий клювик, на голове высокий начес из светлых волос. И серые глаза с хитрым прищуром. Моментально окинула меня цепким оценивающим взглядом и лишь потом расплылась в радостной улыбке:

– Приветик, Вик! Это и есть твой жених?

– Алексей, – представился я и протянул руку сначала отчиму, потом смущенной Викиной маме и лишь в конце Ирине.

Вика сразу засуетилась, стала помогать родителям снять пальто, я же перехватил у отчима тяжелые сумки и, выполняя его приказ, потащил их на кухню.

– Оголодали, поди, бедные студенты! Вот привезли вам, шиши-мыши, пару шматов сала, кусок окорока, квашеной капустки собственного засола, – забасил Тихон Федорович. – Бочковые соленые огурчики и помидоры – это уже от твоей бабки, Вик. Она вам даже картошки передала.

Громкий голос отчима эхом разносится по всей квартире. Ага… командный такой бас у мужика, им только приказы на полигоне и раздавать.

– Что за шиши-мыши? – тихонько поинтересовался я у невесты.

– Это мама так отучает Тихона материться, – покраснела девушка.

Ага. Слова-субституты. Я с уважением посмотрел на будущую тещу.

– Ой, ну что же вы так нагрузились-то?! – всплеснула руками Вика. – Ведь тяжело было все это тащить!

– Ничего, зато свое, не покупное, – веско возразил ей отчим. – Разве это можно сравнить с тем, что у вас в Москве, шиши-мыши, в магазинах продают, гнилье ведь, поди, одно!

Ну… не такое уж и гнилье, мы едим и не умерли пока, но спорить я с ним не собираюсь. А зачем? Тихон Федорович явно из тех людей, что имеют на все свое собственное мнение, и оно для них единственно верное. Приглашаю всех пройти в большую комнату, где Вика уже накрыла стол, но они с мамой сразу принимаются разбирать сумки на кухне.

– Хорошо устроились, шиши-мыши… – одобрительно кивает отчим, стоит мне вернуться с кухни в комнату. Ирина тем временем по-простому распахнула дверь в нашу спальню и рассматривает ее:

– От родителей досталась квартира?

Я некоторое время раздумываю как ответить. Вот не нравятся мне с ходу такие вопросы.

– Нет. Я сам из Нового Оскола, сирота. Сюда нас знакомый пустил пожить, но только до Нового года. Квартира служебная, поэтому живем мы здесь на птичьих правах, в любой момент могут турнуть отсюда.

– И куда же тогда? – недовольно хмурится Тихон Федорович.

– В общежитие, по месту временной прописки. Но как только мы с Викой поженимся, нам обещали сразу комнату выделить в семейном секторе, – гордо сообщаю я ему, – так что на ближайшие пять лет жилищный вопрос у нас решен.