– Но и ты была неправа, когда стала шантажировать Уилла. Он обожает Терри и сына. Зачем ты пыталась разрушить их семью? Какой тебе от этого прок?

– Никакого. Просто мне надоело наблюдать за их лживыми отношениями. Теперь, по крайней мере, они будут честны друг с другом. Вся ложь вылезла наружу, как бы они ни пытались закопать ее поглубже.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – растерянно сознался он.

Миа решила, что не вправе посвящать Ника во все секреты чужой семейной жизни, а потому сразу же перевела стрелки на самого Ника.

– Вот и твой обман раскрылся довольно быстро. Слава богу, я не успела влюбиться в тебя, – покривила душой Миа.

– А я успел.

Бархатистый тембр его голоса тронул ее, но Миа сжала кулаки и против собственной воли резко ответила:

– Это, как говорится, твои трудности.

– И, по-моему, ты тоже неравнодушна ко мне, – упорствовал Ник.

– Разумеется, неравнодушна!

Ник с надеждой заглянул в ее глаза, но Миа тут же вынесла приговор:

– Я тебя презираю за ложь. Возможно, ты окончательно лишил меня веры в любовь и искренность мужчин. – Увидев замешательство Ника, Миа со снисходительной улыбкой добавила: – Ладно, не кори себя. Я и так не особо доверяла мужчинам. Всех вас стоит поманить пальчиком, и вы тут же забываете о своих обязательствах перед любимыми женщинами. Даже тихоня Уилл не устоял перед соблазном.

– Все могут ошибиться.

– Но не дважды.

– Миа, давай не будем говорить об Уилле.

– Ты ревнуешь?

– Да.

Миа округлила глаза.

– Да, Миа, я ревную тебя к другим мужчинам. И ничего не могу с собой поделать, – с нажимом произнес Ник. – Почему ты не желаешь верить в то, что я влюбился в тебя?

– Потому что я не верю в любовь с первого взгляда… или раза.

– Ты пытаешься казаться хуже, чем есть. Но я знаю, что у тебя прекрасная душа.

Ник, похоже, вспомнил о принесенной коробке. Повозившись несколько минут с ленточками, он поднял крышку…

…и комнату наполнили разноцветные тропические бабочки.

Миа громко, пронзительно завизжала. То ли от неожиданности, то ли от детского восторга.

– Что… что это такое?

– Салют из бабочек, – ответил с улыбкой Ник. Он был счастлив, что Миа понравился его сюрприз.

– Их нужно выпустить. – Миа метнулась к окну и быстро отворила форточку.

Порыв свежего ветра подхватил нескольких бабочек и унес их с собой. Пестрые красавицы из далеких уголков планеты напомнили Миа о том, как велика и разнообразна Земля. Как много в ней возможностей и приятных сюрпризов. И как безграничны возможности каждого отдельного человека, ищущего свое счастье.

Миа рассмеялась. Ее переливчатый, звонкий смех звучал музыкой в ушах Ника. Он не мог отвести взгляд от ее блестящих глаз, белоснежных зубов и волос, разметавшихся по спине.

Вскоре бабочки разлетелись в разные стороны, и смех Миа стих. Теперь она по-новому смотрела на Ника.

– Давай начнем все с самого начала, – вкрадчиво прошептал Ник.

Он поднес руку Миа к своей щеке, и она, будто зачарованная, смотрела, как ее пальцы скользят по шелковистой коже. Когда они коснулись его губ, Ник мягко взял ее ладонь и стал по очереди целовать кончики пальцев. Миа и не предполагала, какую бурю чувств может вызвать такая вроде бы невинная ласка. Она невольно закрыла глаза, и Ник привлек ее к себе, поддерживая ладонью ее голову, а другой рукой слегка лаская ее грудь. Ослепленная вспыхнувшим желанием, Миа потянулась навстречу его губам.

Поцелуй и жаркие ласки Ника наполнили Миа ни с чем не сравнимой нежностью, от которой у нее замерло сердце. Все ее существо затопила горячая волна неизъяснимого блаженства, и, когда он стал расстегивать пуговицы блузки, она не отшатнулась в испуге, а еще теснее прижалась к нему, почувствовав теплую ладонь на своей обнаженной груди.

– Как ты прекрасна, Миа!.. – прошептал Ник.

Миа была словно околдована, перенесена вместе с Ником в какое-то сказочное царство, где не существует времени. Далеко-далеко в глубинах сознания жила мучительная мысль, что теперешняя реальность призрачна, что Ник с легкостью оставит ее, едва лишь чары развеются, – мысль, подсказанная всем прежним жестоким опытом.

Но у нее не было сил устоять перед его нежной страстью, она растворилась в доселе неведомом экстазе любви. И потому, когда его рука скользнула вниз по ее стройному бедру, а затем двинулась вверх, снимая с нее юбку, Миа повернулась к Нику и, положив безвольные руки ему на плечи, в каком-то полусне прижалась к жесткой ткани рубашки и стала осыпать поцелуями его грудь.

– Миа! – Одним быстрым движением он стянул с нее блузку, отшвырнул ее в сторону и сбросил рубашку. Схватив ее руки в свои, он прижал их к своему обнаженному телу, понуждая Миа продолжить ласку.

Его рука с какой-то лихорадочной энергией гладила ее плечи, спину, затем устремилась к бедру. Он повернул Миа к себе, сжал в тесном объятии и впился в ее глаза нетерпеливым, горящим от желания взглядом.

– Впервые в жизни мне по-настоящему захотелось сорвать одежду с женщины, – глухо сказал он.

Ник впился в ее губы, и внезапно вся ее томная нежность исчезла без следа, уступив место огненной страсти. Обвив руками шею Ника, Миа, не помня себя, отдалась его поцелуям.

На миг они, тяжело дыша, оторвались друг от друга. Слегка отстранившись, Ник ласкал ее, не отрывая жадных глаз от ее груди, которая словно тянулась навстречу обжигающим прикосновениям его пальцев. Его поцелуи жгли Миа огнем, Ник легонько покусывал ее бархатистую кожу, и она трепетала от блаженства.

– Боже, какой необузданный темперамент! – хрипло пробормотал Ник. – От малейшего прикосновения ты вспыхиваешь палящим огнем.

Он снова приник к губам Миа, осыпая ее жадными поцелуями, и она, подхваченная вихрем безумного наслаждения, забилась в его руках, с губ срывались обессиленно томные стонущие звуки, идущие из самых потаенных глубин ее существа. Казалось, Ник потерял над собой всякую власть. Всем своим мощным телом он вжал ее в кровать, и, покорная его воле, Миа перестала метаться и затихла. Секунду Ник смотрел на нее пристально-испытующим, насквозь прожигающим взглядом, в котором читался немой вопрос, и как бы в ответ Миа подалась всем телом навстречу его желанию.

Глаза ее затуманились, в голове пронесся мерцающий звездный вихрь, эхо сумасшедшего биения ее сердца, чем-то похожий на расплавленное серебро любимых глаз.

– Ник… – Ее голос, умоляющий, едва внятный, доносился откуда-то издалека.

В ответ на этот зов Ник с какой-то пронзительной нежностью припал к горячим губам Миа и овладел ею.

В тот же миг Миа широко распахнула глаза, и все ее естество пронзила мучительная дрожь. Ник нежно провел рукой по ее щеке и вновь с жадностью приник к ее губам, унося из мира реальности в вековечную бархатную тьму ночи.