Больше они ни разу не спали в одной постели.

Граница

Драйвер подошел к Мите и сказал:

– Ты, кажется, хотел, чтобы я тебе рассказал о Границе? Ну, так пойдем на бак. Не будем мешать великому рыболову и утомленному солнцем профессору.

Они перешли на нос катера.

Митя сел на левую скамейку. Драйвер сказал:

– Нет, он отвернул. Поэтому справа садись. А я слева сяду. Я должен тебя видеть.

И не объяснил, почему слева он будет видеть Сокольцева лучше, чем справа.

Некоторое время молчали. Драйвер уперся Мите в лицо и будто сверлил его острым и напористым взглядом. А Митя своими глазами будто шарил по физиономии Петровича, как бы ее ощупывая.

– Сначала, это самое, давай, расскажи, – начал разговор Петрович.

– О чем вы хотите, чтоб я вам рассказал? – без всякого удивления спросил Митя.

– Мы разве не договорились? – Драйвер задергал своим безгубым ртом, будто что-то попало ему между зубов. – Я ж объяснил: на Рае не выкают… Совсем плохо с памятью, – процедил карел и как бы выплюнул: –Что слышал?

Сокольцев вновь не удивился вопросу, но шарить взглядом по лицу Петровича перестал.

– Я же вчера говорил, что слышал будто бы голоса, которые говорили на непонятном мне языке… А потом стал слышать гул…

– Это вчера было! – перебил Петрович. – Что слышал сегодня?

– Сегодня ничего.

– Не врешь?

– Пока вроде бы ничего, – ответил Сокольцев и снова стал шарить взглядом по лицу Петровича.

– А видеть что стал?

– Видеть? – переспросил Митя, и его взгляд стал блуждать по носу катера и дальше – по озеру, искрящемуся, почти стальному.

– Еще вчера… нет, позавчера, когда только приехал… мне показалось, что я видел на озере корабль… Норманны назвали бы его драккаром… Но был сильный туман. И я себя успокоил, что мне почудилось… А сегодня, когда мы только отъехали… Сегодня тоже туман был. Как марля. Или как тюль на шторах… Ее как будто накидывали на берег, а потом отдергивали… И я видел несколько странных картин… Вам о них надо рассказывать?

– Тебе! – поправил Петрович и велел: – Надо рассказывать. Обязательно. Не вопрос.

– Когда мы плыли вдоль берега, я сквозь эту марлю увидел на берегу мальчишку. Он ловко стрелял из лука. Он был странно одет: в какую-то мешковину. И я подумал: ну, всякое бывает. Но тут марлю отдернули, то есть туман мгновенно рассеялся, и я увидел: нет никакого мальчишки – он мне почудился…

Митя быстро скользнул взглядом по лицу Петровича и продолжал:

– А примерно через минуту на поселок снова набросили марлю. И за ней я увидел сани. Не одни, а двое саней. И рядом – трех, нет, четырех человек. Трех мужчин и одну женщину, тоже странно одетых. Как в каком-нибудь кино, историческом, про тех же викингов… А чуть в стороне от них, на мысочке, лежал бык. Мне показалось, что он мертвый… Но тут тюль отодвинули. И вижу: не бык это, а то ли большое бревно, то ли поваленный столб. И нет никаких саней и людей рядом… То есть опять померещилось…

Сокольцев вновь скользнул взглядом по лицу Петровича; на этот раз взгляд был растерянным.

– Больше тебе ничего не… не мерещилось? – Глаза у карела стали пронзительно желтыми.

– Мерещилось, – виновато улыбнулся Дмитрий Аркадьевич. – Еще два раза. Когда мы уже давно проехали поселок. По берегу тянулся лес. А в лесу, на опушке, горел дом. Ярко горел. И дым валил от него. Но не черный, а белый-белый… Я закрыл глаза. А когда снова открыл их, не было уже никакого горящего дома… И тумана тогда не было. Так что мне трудно было теперь свалить на туман…

Зрачки у Петровича стали сужаться, а с ними и желтая радужная оболочка, уступая место белкам, выпуклым и пугающе-белым.

– Был туман, – объявил Драйвер. – Я сам видел, как он, типа, дымился. Но он был не для тебя. Для тебя был горящий дом. Как-то так.

Митя вопросительно глянул на карела, но промолчал.

– И что еще видел? – потребовал Петрович.

– Больше ничего. Я снова закрыл глаза и слушал Профессора.

– Врешь! – сверкнул белками Драйвер.

– Не вру. – Митя наморщил лоб и стал качать головой. – Я просто не уверен: видел я это с открытыми глазами или мне… мне это увиделось, когда у меня глаза были закрыты… Я их долго не открывал. И допускаю, что я мог ненадолго заснуть…

– Что было?!

– Опять картина возникла. На этот раз очень четкая. По озеру плыл именно драккар, со змеем на форштевне. Паруса не было – весла работали. А по ним бегала какая-то фигура. Быстро и ловко. Как в сагах описывается… Но повторяю: это могло…

Сокольцев не договорил и закашлялся.

– Прекрати! У нас мало времени! Потом будешь кашлять! – злым, хриплым голосом скомандовал Петрович.

Дмитрий Аркадьевич тут же перестал кашлять и удивленно покосился на Драйвера.

– Извините, пожалуйста… Ой, извини, ради бога! – поспешно поправился Митя и виновато стал объяснять: – Я даже с детьми разговариваю на «вы». На «ты» мне непривычно. Боюсь, буду сбиваться… Ты же видишь, я больной человек. И при моей болезни…

– Не боись, – перебил Петрович. – Это не галлюцинация. И супруга твоя и, это самое, болезнь ни при чем.

– Ты и про мою жену знаешь? – тихо и удивленно спросил Сокольцев. Он вдруг широко распахнул свои прозрачно-голубые глаза и ими с испугом уставился в неподвижно-рыбьи глаза Драйвера. Впрочем, в глазах Петровича черные точки зрачков стали постепенно расширяться, от них побежали желтые круги радужной оболочки – глаза оживали и очеловечивались.

– Знаю-знаю, – недовольной скороговоркой произнес он. – И говорю: это не галлюцинации, однозначно. Это ика открылись, и тебе стало предъявляться. Мы ведь на Рае. А ты, похоже, сильный кулку.

Другой бы совсем потерялся от такого объяснения. А Митя чуть заметно улыбнулся и ласково попросил:

– Переведи, пожалуйста.

– Будто ты сам не знаешь, – усмехнулся Драйвер и подмигнул левым глазом. – Ты ведь самый продвинутый из этих тренделей. – Он пренебрежительно махнул рукой в ту сторону, где рулил Телеведущий и спал Профессор.

– А ты переведи, чтобы я понял: знаю я или не знаю.

– Так я вчера объяснял. Мы на Границе. У нас она называется Рая.

– Вчера она, помнится, называлась Паренга, – виновато заметил Сокольцев.

– Так то же вчера было. А сегодня – сегодня, – парировал Драйвер и подмигнул правым глазом, которым не многие умеют подмигивать.

Помолчали. И Дмитрий Аркадьевич напомнил:

– Ты обещал мне о ней рассказать.

– Погоди. Сначала мне надо узнать: готов ты или еще не созрел… Давай еще раз проверим. Что ты там видишь? – Не оборачиваясь,