Сейчас моей дочери двенадцать с половиной. Она хорошо учится в гимназии, изучает два языка. Читает больше всех в классе, играет на пианино. А, кстати, Саша Алякин тянет на «троечки» и особую бездарность проявляет в гуманитарных науках. У нас же серьезных проблем нет. В начале школьного периода жизни в развитии дочки произошел скачок — не знаю, благодаря всем нашим усилиям или так и должно было случиться, но факт остается фактом. Казалось бы, слава богу.

Но сейчас мы переживаем подростковый возраст. Недавно мне подсунули очередную умную книжку некоего весьма модного нынче детского психолога-воспитателя. Я быстро вернула ее. Одно ее присутствие в доме наполняло меня жгучим ощущением родительской неполноценности. Почему? Потому что автор учит: вы должны (!) быть мудрыми родителями, любой возникающий с ребенком конфликт разбирать и анализировать, ни в коем случае не кричать и не наказывать дитя! Только разбор, только анализ!

«Эти рекомендации — для ангелоподобных существ, — думалось мне. — Или для людей без нервов и эмоций». Какие у нас отношения с дочкой? Разные. Всякое бывает. Но главное — мы друг друга любим. Единственное, что, видимо, стеной всегда будет стоять между нами, это — мое чувство вины. В чем оно выражается? Да в моих же срывах, раздражении и крике, когда причиной дочкиных фортелей мне видятся собственные материнские ошибки. Может, и вправду многое делалось не так? Может, все могло быть много лучше?

Кстати, возможно, одна из причин, по которой мы с мужем не заводим второго ребенка, — это мой страх перед собственной родительской несостоятельностью. Первый опыт научил лишь тому, что ничегошеньки я не знаю. Хотя, возможно, на девяносто процентов все зависит от самого ребенка, от того, каким его сделала природа? Может, стоит плюнуть на все теории и практики воспитания и делать все по наитию? И самый главный вопрос, он же крик души: как правильно воспитывать дочь? Спохватилась! Ей скоро тринадцать…Я мечтала быть идеальной мамой. А муж рассказывал, что в детстве мечтал быть летчиком. Он им тоже не стал…

* * *

Не была я плохой матерью, нет. Теперь уже понимаю… Неумелой была. Ошибки совершала. Но ведь меня никто никогда не учил быть родителем. Наверное, имелось в виду, что все это должно было как-то само прийти… Какая чушь! Всему надо учить, все надо рассказывать и показывать… Но у нас в доме это было не принято, видимо, считалось неким «фи» — учить дочь быть мамой. Неприлично как-то, неинтеллигентно. Ох, и хлебнули же мы с дочкой из-за этого моего незнания! Как будто я была первой женщиной в нашем роду и все осваивала с нуля. Ну, хоть смогу наработанный опыт дочке передать. Я уже сейчас многие вещи ей рассказываю об уходе и воспитании детей, хотя она, по ее выражению, никуда не торопится.

Быть идеальной матерью. А что это означает? И бывают ли они идеальными? Мне кажется, что если ребенок чувствует себя любимым и защищенным, то какие-то ошибки родителей вполне допустимы. Так что, надеюсь, хоть с этой стороны мне не в чем себя упрекнуть. Поэтому я и выбрала из своих архивов эту статью для книги.

С самого детства я не знала, что такое поддержка и защита мужчины. Не водились у нас в семье «этих глупостей», даже при наличии отца и старшего брата. У тебя, девочка, проблемы? Разбирайся-ка сама. Ты кого-то боишься или обижает тебя кто? Не морочь нам голову и давай сама-сама-сама… Не могу сказать, что с детства научилась бить с ноги и побеждать, зато хорошо усвоила, что никто никогда за меня не заступится, и либо ты выживаешь сама, либо тебя сметут с лица земли, как слабую.

Это я сейчас такая умная и ловко плету логические цепи, связывая одно с другим. А в те годы, когда я активно писала материалы для журналов, со мной случилась одна история, превратившаяся в очередной материал, и сейчас я хочу рассказать ее вам, дорогие читатели, а потом порассуждать на заданную тему.

Забегает ко мне подруга, зареванная, бледная. Напугала до полусмерти.

— Что случилось, Ирочка? Умер кто?

— Все живы. Просто я — дура, идиотка! Мне стыдно и противно… Глупая баба, наседка-несушка с авоськами…

— Да что произошло?!

Оказывается, Ира предотвратила драку, а точнее, по ее мнению, избиение, а возможно, убийство своего любимого супруга Жени. Дело было так. Они пошли за продуктами. У прилавка с йогуртами и кефирами некий большой дядя в спортивном костюме и с бритым затылком бесцеремонно толкнул Иру со словами: «Двигай задом, корова плешивая!'' Толкнул, может, и несильно, хотя, учитывая его накачанную мускулатуру и Иркину субтильность, удивительно, что та не рухнула. Но обиднее всего были оскорбительные слова, это жуткое, немотивированное хамство (хотя разве может хамство быть мотивированным?). Покуда Ира пыталась прийти в себя, Женя подскочил к детине:

— Ты что себе позволяешь, гад?

Тот смерил его презрительным взглядом:

— Че-го?

— Как ты смеешь? — Женькин голос дрожал от негодования. Он явно принял вызов. Тут Ира опомнилась и бросилась между ними.

— Ладно, хватит. Женечка, все нормально. Пойдем! — Она схватила упирающегося мужа за рукав и потащила прочь. Женька не успокаивался:

— Попадись ты мне…

— Чего-чего? А ну пойди сюда! — неслось им вслед. Ира ускорила шаг, намертво вцепившись в руку мужа.

— Ты обалдел! С кем связываешься? Ты видел его кулачищи?

— Он же тебя оскорбил! И толкнул!

— Боже мой! Перчатку в лицо! Шесть шагов! «Мне все кажется, что у нас не дуэль, а убийство!» Эта рожа вполне могла тебя… — она обернулась и с ужасом увидела, что «рожа» не спускает с них зверского взгляда.

— Женька, он нас пасет, — прошептала Ира мужу.

— Ну и черт с ним. Подумаешь, — с деланным равнодушием ответил тот. Женька — не бультерьер без чувства самосохранения, он умеет соизмерять свои силы и понимает, где таится настоящая опасность. Конечно, он встревожился, но виду старался не подавать. Ирка же запаниковала так, что впору было кричать «караул!». Ее трясло, на лбу выступили капли холодного пота. Дальнейшие действия она для себя сформулировала так: «Любой ценой предотвратить выяснение отношений».

— Жди меня здесь. — строго приказала она Жене, оставив его у кулинарного отдела. И решительным шагом направилась к «роже». Женя лишь кисло посмотрел ей вслед: ее ничто не остановит. Даже если он упадет перед ней на колени, Ирка обойдет пли перепрыгнет, но сделает по-своему.

— Извините нас, пожалуйста, и не держите зла. Я вам, очевидно, помешала выбирать продукты, а муж мой погорячился. Он у меня, знаете, нервный. На него не стоит обращать внимания. Простите. Вы больше не сердитесь? — Все это Ира говорила детине, светясь льстивой улыбкой, хотя внутри все клокотало от ненависти и отвращения. «Рожа» удивилась так, что отступила от Иры на шаг.

— Да ты че? В чем дело-то?

— Не сердитесь. Все мы люди, в конце концов. Бывает. — Она постаралась придать своему взгляду материнскую нежность.