— Я не буду, — не очень уверенно пообещала я.

Господин Пак не звонил целую неделю, и я решила, что он про меня забыл. Прикосновения его холодных рыбьих рук почти стерлись из памяти, и мне стало казаться, что все прошло, как страшный сон. Я постепенно выплачу долг, обойдусь без новых платьев, стану послушной женой и образцовой матерью.

А потом раздался звонок. Это был господин Пак.

— Это Пак, — коротко бросил он. — Вы не передумали?

Мне вдруг показалось, что он опять щупает мою грудь. Я заколебалась. Сколько еще рук будет блуждать по моему телу, если я сейчас соглашусь? Я уже хотела отказаться, но тут представила, как вхожу в магазин с кучей денег в руках, и страсть к потребительству вновь захлестнула меня. Но я все не решалась ответить.

Господин Пак потерял терпение:

— Послушайте, вы же сами клянчили у меня работу, а теперь юлите. Я человек занятой…

— Д-да… — быстро ответила я. — Я согласна.

Господин Пак сразу осекся и дальше продолжал уже совсем другим тоном:

— Вот и умница. Голова у вас работает. У меня для вас потрясающий клиент, один из наших лучших. Молодой, интересный, высокий. Настоящий босс, а не какая-то там мелкая сошка с карманными деньгами, полученными от жены. Вы понимаете, о чем я?

Пока он говорил, я мысленно перенеслась в центр Токио — Гинза, Маруноути, Омотэзандо-дори. Я представила, как буду гулять там, элегантная и беззаботная, под руку с интересным бизнесменом.

— Эй, что вы там молчите? Разве вам не нужны деньги? Скоро разбогатеете, — сказал господин Пак, внезапно переходя на чудовищный английский.

— Ага, — согласилась я, и перед глазами у меня возникла Томоко в костюме от Шанель, такая, какой я ее увидела при нашей первой встрече. Только лицо у нее было мое.

Голосом, полным соблазна, господин Пак продолжал:

— Он живет на Кюсю, но пару раз в месяц приезжает в Токио. Оденьтесь поэлегантнее, он хочет дорогую токийскую женщину.

— Это я дорогая токийская женщина? — с сомнением спросила я.

— Теперь да.

Через несколько часов он снова позвонил:

— Все в порядке. Встречаемся на «Сибуя» у памятника Хатико[11]во вторник в половине третьего.

Когда я приехала на место встречи, там толпилась молодежь, среди которой я чувствовала себя пришельцем из космоса. Их нелепая одежда и дурацкие прически привели меня в раздражение. Разве они думают о своих матерях, этих несчастных затворницах, заточенных в четырех стенах тесных домишек? Они вообще о ком-нибудь думают, кроме самих себя? А вдруг среди них и мой сын? Что, если он смотрит на меня в этот самый момент?

Я чуть не бросилась обратно в метро, но тут объявился господин Пак. Услышав мое фальшиво-бодрое приветствие, он ободряюще сжал мне руку.

— Не волнуйтесь, все будет хорошо, — шепнул он.

Слова эти были совсем не к месту, но из его уст прозвучали очень убедительно.

Не отпуская моей руки, господин Пак провел меня сквозь путаницу улиц Догендзака[12]и остановился перед голубым четырехэтажным зданием. Отель по-французски назывался «Au Claire de Lune», что означает «лунный свет».

В Догендзака не проникает солнечный свет, и днем там всегда сумерки, так что вывески на домах свиданий светятся неоном круглые сутки.

Господин Пак отпустил мою руку.

— Идите к стойке и попросите ключ от комнаты номер 504. Клиент вас уже ждет.

Ко мне снова вернулись все мои страхи. Я с ужасом взглянула на него, как бы умоляя отпустить меня домой. Но господин Пак уже отвернулся, чтобы идти.

— А сколько я там должна пробыть? — проговорила я ему вслед.

— Зависит от вас, — бросил он, не оборачиваясь.

«Лунный свет» был очень приличным домом свиданий с солидной стойкой, лифтом и даже небольшим ресторанчиком и икебаной в вестибюле, совсем как в настоящем отеле. Место не из дешевых — цена за номер начиналась с 10 000 иен за пять часов. Подойдя к женщине за стойкой, приезжей по виду, я попросила ключ. Она вручила мне его молча. Я поднялась на лифте на пятый этаж. Вы, вероятно, недоумеваете, откуда в четырехэтажном доме пятый этаж? Но дело в том, что там еще имелся подвал. Сейчас в домах свиданий делают по два подземных этажа. В «Лунном свете» был только один, что говорило о том, что это вполне респектабельное заведение. Я терпеть не могу подвальные этажи. Там снимают номера самые мерзкие клиенты.

— Да ты и вправду шикарная, — прозвучал мужской голос, когда я вошла в номер.

На мне было черное платье «Дольче & Габбана». На этот бренд всегда можно положиться, если вы хотите иметь пристойно-сексуальный вид. Мужчина стоял у телевизора и курил. Сильный акцент выдавал в нем жителя Кюсю.

Я так перепугалась, что боялась поднять глаза и разглядывала его ботинки. К моему удивлению, они не были ни французскими, ни итальянскими — на ногах у него была всего лишь дешевая японская подделка. Я сразу же почувствовала превосходство. Может, он и важный босс, но на мне-то были туфли от Луи Виттона.

— Иди разденься и почисти зубы, — скомандовал он.

Памятуя слова господина Пака, я безропотно повиновалась.

— И не закрывай дверь в ванную, — добавил он.

Занимаясь чисткой зубов, я пыталась разглядеть его в зеркале. Но в номере было темновато, и его лицо терялось в полумраке. Мне стало как-то не по себе.

Раздевшись, я легла на кровать, молясь, чтобы все поскорее кончилось. От страха я так одеревенела, что мужчина никак не мог в меня войти. Потеряв терпение, он со злостью бросил:

— Я просил опытную женщину, а ты лежишь тут, как бревно.

Я была оскорблена его словами. Так пренебрежительно со мной еще не разговаривали. Вероятно, я зажалась еще сильнее, и после нескольких неудачных попыток мужчина грубо оттолкнул меня и встал с кровати.

— Пожалуйста, не уходите, — отчаянно взмолилась я.

Не обращая на меня внимания, он принялся натягивать брюки.

Выскочив из постели, я обхватила его ноги, бессвязно повторяя:

— Нет, нет… пожалуйста… не надо…

Наконец он сбросил брюки, и, схватив меня за голову, прижал к своему медленно опадавшему мужскому достоинству. Потом он заставил меня раскрыть губы и довести его до состояния полной боевой готовности. Добившись успеха, я хотела отвернуться, но он опять схватил меня за голову и, крепко сжав ее, начал резко двигать тазом, все глубже проникая ко мне в рот. В голове у меня загудело, словно по ней били, как по барабану. Я стала задыхаться. Внезапно напор ослаб, я судорожно отвернулась, чтобы глотнуть воздуха, и он кончил прямо мне на голову, оросив волосы и уши.