привезли. Он рассказал Мечи, что мать заявила судье: «Я не знаю, кто это, но не моя дочь. Я ошиблась. Она очень похожа, и все-таки это не она. Я родила Лорену и узнала бы ее даже в полной темноте, только по запаху. А это не моя дочь».

Судья назначил генетическую экспертизу, и пока дожидались результатов, близ памятника Боливару в парке Ривадавия нарисовался, болтая с другими мальчишками, один из самых известных беглецов, Гуачин, или Супер Гуачин, — настоящее имя Джонатан Ледесма. Гуачин был хроническим беглецом и не по годам умелым воришкой; в двенадцать лет он десять раз покидал свой дом в Помпее и сумел улизнуть из двух исправительных учреждений для несовершеннолетних. Люди видели его повсюду, он бродил по улицам, громил светофоры на проспекте 9 Июля, но при этом найти Гуачина не могли довольно долго. К тому же длительное время его местонахождение вообще не было известно.

Однако дело Гуачина закрыли. Год назад его сбил грузовик в Пуэнте-ла-Нория. Он рухнул на асфальт, и колеса грузовика переехали ему грудь. Врачи оказались бессильны. Но лицо осталось нетронутым, как и лицо Хуана Мигеля, жертвы поезда. И это было то же самое лицо, что на фотографиях, так же, как и у Гуачина из парка Ривадавия, только Гуачин не мог очутиться там вместе с другими нашедшимися, ибо умер.

До случая с Гуачином Мечи мирилась с тем, что продолжает работать в офисе под автострадой, с тем, что входит в Совет по правам детей и подростков. Но потом Гуачин явился живым, без малейших признаков того, что его ребра вонзились в легкие, — она видела фотоснимки пятен крови на асфальте, смешанной с кишками, а вдобавок нашелся еще один мальчик, который исчез в восемь лет и вернулся тоже в восемь, хотя отсутствовал шесть лет. Значит, ему было четырнадцать, он должен быть подростком, а не малышом. Мечи почувствовала, что больше не выдержит этого, как не выдержит и общения с родителями, которые поначалу были счастливы, но вскоре впадали в ужас. Она не сможет выдержать отправку детей в психиатрические лечебницы, не сможет видеть глаза мальчишек, сидящих в парке на траве, играющих с кошками и пытающихся залезть в бассейн. Приводя в порядок архив, Мечи не могла объяснить сверхъестественные возвращения и желала, чтобы все шло как раньше.

В конце концов Мечи решила уволиться и пригласила Педро поужинать. Она отключила телевизор, чтобы не слышать истерических новостей о возвращении детей. Ей хватало интернета, она могла часами читать сообщения и комментарии, посещать форумы, но никогда не участвовала в них, чтобы не лишиться рассудка. Несколько раз побывала на страничке Ванадис в MySpace. Послания внезапно прекратились, даже пользователь Zero Negative, татуировщик, ей больше не писал. В последнем, оставленном за несколько дней до этого, говорилось: «Я заеду за тобой сегодня вечером».

Предстоящие перемены беспокоили Мечи. Денег на аренду другой квартиры у нее не было, она ничего не откладывала, да и зарплата не позволяла, поэтому пришлось вернуться в родительский дом. С предками она уже переговорила, они, казалось, были рады ее возвращению. Но Мечи было жаль покидать квартиру с красивой ванной, которой она ни разу не воспользовалась, ведь там требовалось устранить течь, а у нее не было ни времени, ни желания вызвать кого-то для починки. В иных случаях весьма придирчивый хозяин наверняка поворчал бы об ущербе, нанесенном помещению, которое Мечи снимала почти два года: появились дырки в стенах от балкона до комнаты, чтобы она могла протянуть кабель и смотреть телевизор в постели. Серое пятно на белой стене над компьютером — кто-то пояснил ей, что это нормально, это якобы от жара, поднимаемого вентилятором из аппарата, — но выглядело просто ужасно, тем более что она сделала лишь хуже, попытавшись смыть пятно водой. Другое пятно — настоящее бедствие: от рвоты винно-красного цвета в коридоре, результат раннего утреннего пьянства и рассеянности. Мечи припоминала парня, провожавшего ее до дверей подъезда, она не пустила его к себе, помнила, как купила «миграл» от головной боли и кока-колу от похмелья, но так и не смогла вспомнить, как ее рвало, а следы рвоты обнаружила, проснувшись на следующее утро, с мучительной мигренью и в одежде, даже в туфлях. Ключи нашлись в замке снаружи двери. К счастью, их никто не прикарманил, а ведь если бы заметили соседи, то могли и полицию вызвать. Однако не исключено, что хозяин ничего не скажет Мечи. И даже, возможно, не потребует с нее арендную плату за последние несколько месяцев. Ведь с момента возвращения детей люди ведут себя очень странно, у них какая-то депрессивная лень, очевидная в рассеянных взглядах киоскеров, у которых таскают печенье, будто им все по фигу, и в работниках метрополитена, бесплатно пропускающих пассажиров, у которых нет мелких денег на билет. Везде царило глухое затишье, в автобусах — полнейшая тишина, телефонных звонков стало меньше, в квартирах допоздна смотрели телевизор. Мало кто выходил на улицы, и никто не приближался к паркам, где жили ребята. Они по-прежнему бездельничали. Спустя месяцы после первого возвращения стало очевидно: дети ничем не питаются. Поначалу их снабжали фруктами, пиццей и жареным куриным мясом, и они принимали дары с улыбкой, но никогда не ели перед телекамерами и в присутствии посторонних, приносивших им ужин. Со временем более дерзкие операторы и обыватели с любительскими видеокамерами принялись снимать повседневные привычки детей. Спать-то они спали, но не ели и не пили. Казалось, им не нужна вода для умывания, они никогда не купались, а лишь играли с водой в общественных бассейнах парков, в прудах и фонтанах. Никто не обсуждал эту тему, потому что было непонятно, как дети живут без еды. Все немного успокоились, когда некий торговец из парка Авельянеда заверил, что ночью ребята проникли в его магазин и утащили груды консервов и много молочных продуктов. Однако вскоре выяснилось, что речь идет о рядовом ограблении, совершенном парнями из соседних домов. После опровержения версии о супермаркете горожане вновь затаили дыхание, вернувшись к бессонному ожиданию.

Педро проявил пунктуальность — договорились встретиться в десять, и ровно в этот час он был на месте. Он редко приходил вовремя не только потому, что был нерасторопным, но и потому, что в редакции к нему нередко возникали вопросы в последнюю минуту. И вот теперь их нет — Педро находился в состоянии анабиоза, как и почти все остальные. Например, курьер, доставивший им пиццу: прежде чем отыскать Мечи, он звонил из других квартир и бурчал извинения,