– Понимаю ваше горе, поэтому не обижаюсь. Очередь естьочередь. Поставлю Славу вперед, ко мне мигом прибегут другие родители с теми жеобвинениями. У нас никто взяток не берет. Бывает случай, когда почка идеальноподходит для определенного больного, вот тому и отдаем. Могу пообещать толькоодно, если подобная ситуация возникнет для вашего сына, он окажется на столе втот же день.

Светлана в полной прострации поехала на работу. Где-то врайоне обеда на нее напало отчаяние. Ну и дурака же она сваляла! Естественно,сладкоголосый доктор берет деньги, только он ни за что не станет иметь дело сбабой, пришедшей к нему без рекомендации. Следовало не вбегать в кабинет спредложением пятнадцати тысяч, а искать людей, которые бы вывели на взяточника.Теперь же ничего не поделаешь. Даже если Света и отыщет нужного человека,который порекомендует ее профессору, последний не захочет иметь дело с ней, иСлавик умрет.

Опустив тряпку в ведро, Светлана горько зарыдала. На плачприбежала хозяйка и принялась утешать домработницу. Вот где Свете везло, такэто с работодателями. Она служила у хороших, интеллигентных людей, относившихсяк прислуге, как к ровне. И сейчас хозяйка суетилась возле нее, предлагаяпопеременно валокордин, валерьянку и анальгин.

– Что? Что случилось? – недоумевала она. – Дети заболели?

Заливающаяся слезами Света неожиданно рассказала ей все: промужа-алкоголика, развод, детей, болезнь Славы и врача-взяточника.

Хозяйка призадумалась, потом спросила:

– Извини, конечно, но где ты возьмешь пятнадцать тысяч?

– За мою хрущобу, – пояснила Света, – дают двадцать. Пятьстоит жилье в деревне.

– Ясно, – протянула хозяйка, – ладно, продолжай убирать,есть у меня одна идея.

Через два часа в руках Светы был заветный адрес. ЕгорВладимирович Правдин брался уладить дело за те же пятнадцать кусков. Суммаплатилась за пакет услуг. Славе гарантировали в течение недели добыть нужнуюпочку и прооперировать парня в клинике. Деньги следовало отдать вперед.

Света развила бешеную деятельность и за месяц провернула вседела. Продала хрущобу в Лианозове, купила домик без удобств в местечкеРазуваево, передала доллары Правдину.

– Он лично брал? – прервала я Настю.

Девушка кинула:

– Да, в кабинете. Открыл конверт и пересчитал бумажки, оченьаккуратный. – Ты сама видела?

– Нет, я в приемной ждала, с ним мама разговаривала.

Егор спрятал конверт и заверил Свету:

– Все будет в наилучшем виде. Не дергайтесь. Сегоднявторник, в четверг звоните в девять утра, будем Славу укладывать в клинику.

Светлана Михайловна отчего-то поверила Правдину и убежалаокрыленная. В четверг, как и было велено, она позвонила Егору и узнала страшнуюновость: Правдин погиб. Известие было настолько ужасным, что целый деньСветлана провела почти спокойно, только ночью до нее дошло, что случилось.Славику не помогут, деньги пропали.

Проорав в голос всю ночь, Светлана наутро собралась наВаганьково.

– Пока не увижу гроб, не поверю, – твердила она, цепляясь заНастю, – нет, не поверю! Не поверю!

Пришлось дочери везти мать на кладбище.

– Вот что вышло, – бормотала девушка, глядя на бегущую заокном дорогу, – сам умер и нас, считайте, убил. Через три дня с квартиры вдеревню съезжать, уже покупатели нервничают, мама пообещала в понедельникплощадь освободить, думала, Славик в больнице месяц проведет, а мы покаобживемся. Что же теперь, а?

И она заплакала. Я молчала, в голове, словно вспугнутыептицы, бились самые разные мысли. Егор брал взятки за пересадку органов? Новедь клиника Богдана не занималась ничем серьезным. Да, там имелись хорошиеспециалисты: невропатологи, окулисты, терапевты… Да, в просторных кабинетахбыло большое количество новейшей, самой современной аппаратуры. В медицинскомучреждении великолепно ставили диагнозы и… отправляли больных в другие места,если требовалась операция. Похоже, что Богдану не нравилось наблюдать, какденежная река течет в чужие карманы. Наверное, поэтому он и задумал создатьновый центр с больницей и санаторием, но не успел… Впрочем, в клинике делалиаборты. Но, согласитесь, это ведь не операции по трансплантации органов.

Мы доехали до Лианозова и поднялись в крохотную квартиру,забитую узлами и коробками. На разложенном диване лежал худой-прехудой пареньсо странно раздувшимся, словно накачанным воздухом лицом. Глаза его былиобведены черными кругами, губы по цвету слились со щеками.

– Мама, – попытался он приподняться, – что случилось?

– Все в порядке, – фальшиво бодро ответила Настя, – отдыхай,Славик. Видишь, погода каждый день меняется, вот ей плохо и стало.

– Ну, – поинтересовался Слава, – когда меня соперируют?

– Скоро, – попыталась изобразить радость Настя и быстроглянула на меня: – Пойдемте, чаем угощу.

На неожиданно большой кухне она поставила чайник ипрошептала:

– Не знаем, как Славе сказать про смерть ЕгораВладимировича, прямо язык не поворачивается, он так надеялся.

И она тихо-тихо, как-то робко заплакала.

– Чего уж там, доча, – произнесла Света, входя в кухню, –теперь ничего хорошего с нами не случится. Не жилец Славик, до конца года недотянет.

Женщина села к столу и принялась мерно засовывать ивытаскивать из кружки пакетик чая «Бодрость». Потом она заметила меня ипробормотала:

– Это вы нас подвезли? Спасибо, только извините, заплатитьнечем, денег нет. Хотите банку варенья? Закрутила в прошлом году.

Я вздохнула. Очевидно, у бедной Светланы нет настоящихдрузей, вот женщина и не привыкла к тому, что кто-то может помочь бескорыстно.

– Мне не нужны деньги, более того, я могу попробоватьвыручить ваши пятнадцать тысяч.

В глазах Светы мелькнула робкая надежда.

– Да? И сколько?

– Нисколько, лишь бы получилось. Только вы должны мнепомочь.

– Как?

– Позвоните своей хозяйке, поблагодарите, сообщите, что уСлавика все хорошо, и спросите, нельзя ли помочь на тех же условиях даме поимени Евлампия Андреевна Романова, это я.

– Зачем?

– Послушайте, не будем терять времени, хотите вернутьденьги, звоните.