Мне продолжать, или достаточно?

То был один из лучших периодов в моей жизни. Все было в новинку, и мы активно участвовали в создании целой культуры. Мы были частью волны, разнесшей хип-хоп по всей планете. Каждый исполнитель был по-своему уникален — на каждом концерте что-то случалось для хип-хопа впервые. Мы выступали перед слушателями, половина которых никогда до этого не слышала рэпа. Они были в восторге. В воздухе витала пленительная атмосфера открытий и приключений.

Я постоянно знакомился с новыми людьми и пробовал что-нибудь новое. В студии Jive нашим менеджером была японка по имени Энн Карли. Поначалу мы с Джеффом не понимали, как она собиралась управлять нашей карьерой, но потом она заговорила. Оказывается, она была в самом центре хип-хопа, когда он только зарождался в Нью-Йорке. Она открыла нам с Джеффом целый мир разновидностей хип-хопа, о которых мы и не слышали. Во мне пробудилась тяга к приключениям. Я почувствовал жизненную необходимость путешествовать — это давало новый взгляд на мир. Вещи, которые казались невыносимыми на улицах Филли, практически испарялись на родео в Небраске. Я пообещал себе, что везде буду пробовать местную еду, где бы ни был, и поэтому отведал жареного аллигатора, морского слизня, верблюда и сверчков в шоколаде. Все это на вкус, как курица (на самом деле нет, но мне всегда хотелось так сказать).

После успеха дебютной пластинки Jive Records очень хотели, чтобы мы выпустили второй альбом как можно скорее. На осень 1987 года была назначена наша первая поездка за пределы США — шесть недель в Лондоне, в фирменной студии Jive, где мы должны были записывать альбом.

Но за две недели до отъезда Джей-Эл позвонил мне в час ночи. Это был один из тех звонков, когда даже сам звук телефона звучит тревожно.

— Джефф попал в аварию, — сказал он.

Я ошарашенно переспросил:

— Что случилось? Где он? С ним все норм?

— Я не знаю. Еду в больницу, позвоню тебе оттуда.

В те времена не было эсэмэсок, нельзя было позвонить человеку в машине, не было ежеминутной связи с родными и близкими. Ты просто просил домашних не занимать трубку, проверял, есть ли гудок, и ждал. И чем дольше ждать, тем сильнее разыгрывается воображение, подбрасывая все более жуткие картины, пока ты не поверишь, что никогда уже не увидишь этого человека живым.

Где-то в 3:15 утра телефон наконец зазвонил. На этот раз звонок звучал громче, чем нужно, словно пытался на меня наорать.

Я ответил:

— Йоу.

— Все норм, — ответил Джей-Эл. — Правая нога сломана, гипс от ступни до бедра. В остальном с ним все в порядке, но доктор не разрешает ему лететь. Поездку придется отложить где-то на восемь недель.

Где-то на фоне раздавались крики Джеффа:

— Да мне НАСРАТЬ, че там доктор сказал! Я через две недели буду в самолете!

Так оно и вышло — две недели спустя мы заехали в лондонский «Холидей-Инн». Мы с Чарли заселились в один крошечный номер, а Джей-Эл, Рэди-Рок и Джефф, закованный в гипс, — в другой. Пять парней из Филли оказались на сырых и промозглых улицах Англии, где нас ждала частная студия звукозаписи, арендованная на казенные деньги студии.

В Лондоне мы провели больше месяца, но ничего не узнали про город. Мы не гуляли по Гайд-парку, не посещали Вестминстерское аббатство, не смотрели на Букингемский дворец и не забирались в Тауэр. Мы не ходили в тысячелетний паб и не ели там жареную рыбу с картошкой. И уж точно не посещали футбольный матч.

Мы даже к смене часового пояса так и не привыкли. Каждый день мы просыпались в четыре часа дня, к шести вечера добирались до студии, работали до шести утра, хватали бесплатный завтрак в гостинице и отправлялись спать в семь утра. В таком режиме мы жили шесть недель.

И это было просто великолепно.

Ну, кроме одного раза, когда Джефф вдруг решил, что ему надоел гипс. Пока мы были в Лондоне, пришла пора его снимать. Его нога зудела, но британской системе здравоохранения он почему-то не доверял. Ему было гораздо комфортнее, чтобы гипс сняли мы с Чарли Мэком.

Как правило, если кто-то о чем-то меня просит, я всегда отвечаю «да». Очевидно, мы с Чарли Мэком разделяли эту странную черту характера.

— Ну и че, гипс, это ж просто гипс. Давай просто снимем, — невозмутимо повторял Чарли.

Я тоже был уверен, что ничего сложного тут быть не может. Подумаешь, гипс.

Я позвонил в обслуживание номеров и попросил принести нам нож для стейка. Кто же знал, что в британских гостиницах не подают нож для стейка — видимо, англичане жрут мясо целиком. Не сдаваясь, я сказал:

— Тогда можете нам принести штук тридцать ножей для масла?

У гостиничных ножей для масла был слегка зазубренный край. Я планировал дать Чарли половину ножей, чтобы он начал резать со стороны стопы, а я бы приступил с бедра. По моим прикидкам, израсходовав все наши ножи, мы должны были встретиться ровно посередине где-то у колена, победно хлопнуть в ладоши и торжественно сделать последний разрез. Я смутно припоминал, что такая система работы с концов к середине успешно применялась в строительстве Панамского канала и железодорожных путей США.

Мы приступили к разрезанию. Если так можно выразиться. Ножи гнулись и ломались один за другим, а замешательство на потном лице Чарли сменялось разочарованием.

— Йоу, эти ножи не работают ни хрена, — бубнил он.

Мне было двенадцать, когда я в последний раз ходил с повязкой, и делали их тогда из настоящего гипса. Оказывается, с тех пор технологии далеко продвинулись, и повязка на Джеффе была изготовлена из инопланетного материала, который, как позже выяснилось, назывался «стекловолокном».

Где-то через шесть ножей я решил взять перекур, а Джеффу велел лезть в ванну. Я решил, что нужно набрать воды погорячее, чтобы размочить эту штуковину, и тогда-то мы уж точно все срежем без проблем. Джефф согласился.

Мы с Чарли помогли ему залезть в ванну, залили обе ноги водой и стали ждать. Вскоре лицо Джеффа приобрело обеспокоенное выражение.

— Эй, мужики, надо резать, что-то он мне давит, — сказал он.

Помню, как я подумал — а что бы сделал Макгайвер? «Секретный агент Макгайвер» был популярным сериалом 1980-х годов, в котором главный герой, Ангус Макгайвер, попадал во всяческие передряги и придумывал из них гениальный выход при помощи подручных средств. Пытаясь воззвать к своему внутреннему Макгайверу, я услышал, как открывается дверь нашего номера. Пару секунд спустя в ванной появилась голова Джей-Эла.

К тому моменту Джефф уже вовсю нервно елозил и стонал, мы с Чарли Мэком стояли на коленях, держа в руках ножи для масла, а пол вокруг нас был усыпан еще двадцатью восемью поломанными ножами. Джей-Элу потребовалось несколько секунд, чтобы обработать увиденное.

В шоке он заорал:

— КАКОГО ХЕРА ВЫ ТВОРИТЕ?!

— Джей-Эл, Джей-Эл, пожалуйста, сними эту дрянь у меня с ноги! — запищал Джефф.