К семи часам на следующее утро температура упала. Медсестра с широкой улыбкой попросила Ханну выйти в приемную, пока они будут менять простыни и ночную рубашку Кейт, пропитавшиеся потом.

Когда Ханна, ослабевшая от облегчения, вошла в приемную, она обнаружила ждавшего ее священника. Он встал и тепло ее приветствовал. Это был высокий худощавый человек лет шестидесяти с проницательными карими глазами. Его пожатие оказалось теплым и ободряющим.

— Здравствуйте, Ханна, — сказал он. — Я отец Дэн Мартин. Я только что побеседовал с врачом, поэтому знаю, что Кейт стало лучше. Едва ли вы меня помните, но когда вы были совсем маленькой, ваша семья посещала церковь Святого Игнатия де Лойолы.

— Да, действительно, — не стала спорить Ханна.

Она почувствовала укол совести. С тех пор как Кейт купила квартиру в Вест-Сайде, а она сама перебралась в Виллидж, обе посещали церковь только по большим праздникам.

— В последние годы я не служу в этой церкви, — продолжал отец Дэн. — Однако я стоял за алтарем во время погребальной мессы по вашей матери и дяде. Тогда я только получил сан и после того несчастного случая часто думал о вашей семье. Вы были совсем ребенком, но ваша сестра там присутствовала. Ей исполнилось три года, и она держала вашего отца за руку. Я участвовал во многих погребальных церемониях, но эту запомнил навсегда. С тех пор я постоянно молился за Кейт и сейчас зашел сюда для того, чтобы узнать, не станете ли вы возражать, если я немного с ней посижу.

После небольшой паузы он продолжал:

— Кейт была такой красивой девочкой с длинными светлыми волосами и удивительными голубыми глазами… Два гроба стояли в нефе, а она пыталась стянуть покров с одного из них, словно знала, что там покоится тело ее матери.

— Тогда собралось множество репортеров, — сказала Ханна. — Я видела телевизионную запись. Это была ужасная катастрофа. Две другие погибшие пары хорошо знали в финансовых кругах.

Отец Мартин кивнул:

— После похорон я навестил вашего отца, и с тех пор нас связывали дружеские отношения. Он находился в ужасном состоянии. Потеря вашей матери, брата и друзей произвела на него тяжелое впечатление. Он постоянно плакал. Дуглас Коннелли находился в полнейшем отчаянии. Он сказал мне, что, если бы не маленькие дочери, он бы все отдал, чтобы погибнуть во время того несчастного случая.

«С тех пор он полностью оправился», — подумала Ханна, но ей тут же стало стыдно.

— Я знаю, как сильно он любил мою мать, — проговорила она. — Когда мне было тринадцать, я спросила его, почему он больше не женился. Он ответил, что такой же вопрос задали Роберту Браунингу, когда умерла Элизабет Баррет Браунинг. Поэт ответил, что не мог оскорбить память умершей жены.

— Через несколько месяцев после похорон меня отправили в Рим, в Папский Григорианский университет, и я потерял связь с вашим отцом. Сейчас я бы хотел его навестить. Вы можете дать мне номер его телефона?

— Конечно.

Ханна продиктовала номера домашнего и сотового телефона Дугласа и чуть не добавила телефон комплекса, но вовремя остановилась. Отец Мартин все записал.

— После двенадцати лет обучения в академии Пресвятого Сердца мне бы следовало позаботиться о соборовании Кейт, — после некоторых колебаний сказала Ханна.

— Я собирался сделать вам такое же предложение, — тихо ответил отец Мартин. — Очень часто, даже в наши дни, люди боятся, что соборование — верный признак того, что человек должен умереть, но они ошибаются. Это еще и молитва о том, чтобы человек поправился.

Когда медсестра вернулась, чтобы пригласить Ханну обратно в палату, они обнаружили, что Кейт погрузилась в глубокий спокойный сон.

— Она постоянно находится под воздействием сильных лекарств, но иногда произносит какие-то слова, — прошептала Ханна. — Однако врач утверждает, что они, как правило, лишены смысла.

— Я был свидетелем множества случаев, когда человек, по всем признакам находящийся в коме, воспринимает почти все, что происходит вокруг. — Отец Мартин открыл черный кожаный чемоданчик, который принес с собой, вытащил из него сложенную столу[14], поцеловал и положил себе на шею. Потом он открыл маленький флакон с миро. — Это чистое оливковое масло, благословленное епископом, — сказал он Ханне. — Церковь выбрала оливковое масло из-за его целительного и укрепляющего действия.

Ханна смотрела, как он окунает палец в миро и крестит лоб и руки Кейт.

«Целительное и укрепляющее действие», — подумала Ханна, слушая молитвы отца Мартина.

Впервые с того момента, как Ханна узнала о несчастном случае с Кейт, она ощутила умиротворение и начала верить, что сестра полностью поправится и сможет объяснить, что же произошло в комплексе, когда она находилась там рано утром с Гасом.

«Возможно, я слишком строга к отцу, — подумала она. — Он с самого начала боялся, что пожар устроила Кейт. Может быть, он беспокоился не только о страховке. Нельзя исключить, что он опасался многолетнего тюремного заключения для Кейт, когда она поправится. Может быть, мне следует быть с ним помягче».

Когда через несколько минут они покинули Кейт, Ханна подошла к медсестре, сидящей за столиком дежурной. Они уже успели познакомиться, и медсестра обращалась к ней по имени.

— Ханна, надеюсь, вы сейчас поедете домой, — сказала она.

— Да, так я и сделаю, — ответила девушка. — Приму душ и переоденусь. Модельный бизнес не стоит на месте, поэтому я не могу подолгу не появляться в офисе. К тому же сейчас я уже не боюсь оставить Кейт.

Отец Дэн подождал, пока Ханна заберет сумку и пальто, и они вместе вышли из больницы.

— Буду с вами откровенна, — сказала Ханна, когда они оказались у двери. — Я не слишком хорошо относилась к моему отцу с тех пор, как случилось несчастье с Кейт. Это длинная история, но вы заставили меня задуматься, и я очень надеюсь, что вы скоро с ним встретитесь. Я знаю, для него тогда многое изменится.

Тим Флеминг был старшим пожарным инспектором, перед которым отчитывались Фрэнк Рамси и Натан Клейн. За те пять дней, что прошли после взрыва в Комплексе Коннелли, они ежедневно писали для него рапорты. Утром во вторник, после освежающего ночного сна, они собрались в его офисе в Форт-Тоттене.

Флеминг, крепко сбитый мужчина под шестьдесят, с волосами цвета соли с перцем и лицом профессионального игрока в покер, тщательно изучил все отчеты и сразу приступил к обсуждению наиболее существенных фактов. У него был низкий, хорошо модулированный голос.

— Этот тип Коннелли и его управляющий держали на парковке разбитый фургон в течение пяти лет? Будет любопытно узнать, действительно ли пьяный водитель врезался всего лишь в дерево, а не в какого-нибудь несчастного парня на велосипеде.