– Сами все заглотят в чрева свои ненасытные, – пробормотал мулла и сплюнул в траву тягучей слюной. – Нечистые Иблисы[22]!

– Да может, так и лучше, – попробовал успокоить его Афанасий. – Если в брюхо ранят, пища из кишок вывалится, кровь загрязнит, от горячки помрешь.

– Да, без горячки гораздо приятнее, – ответил мулла. Купец не понял, шутит его друг горько или говорит вполне серьезно.

Их подогнали к месту, где пирамидами были составлены копья и небольшие топорики на длинных рукоятях. Рекруты нехотя стали выбирать себе оружие.

Афанасий подобрал себе топор-колун с лезвием потяжелее и ручкой поухватистей. Положил его на камень, сделал саблей несколько засечек. С кряканьем обломил толстое топорище. Окружающие воины лишь покачали головами, дивясь молодецкой силе. Взвесил в руке – топорик получился вполне нормального, русского размера – таким хоть избу руби, хоть вражьи головы. Довольно хмыкнув, сунул за кушак по другую сторону от клинка.

Стражники подтащили огромную плетеную корзину, сдернули укрывающую ее рогожу. Под ней оказались свежеиспеченные лепешки. Новобранцы, сложив оружие, наперегонки бросились к корзине, впились зубами в исходящие паром тесто.

– Все-таки на сытый живот и существовать легче, – проговорил мулла с набитым ртом.

– То да, – согласился Афанасий, с хрустом за ушами пережевывая пресное тесто. – А рис зажали.

– Возблагодари Аллаха хотя бы за то, что такое нам ниспослал, – возразил мулла, горстями черпая воду из ручья и запивая лепешку.

– Слава Аллаху, – вяло откликнулся Афанасий.

Ох, не отмолить ему грехи против веры своей, ох, не отмолить. К нему подступили двое стражников, держа руки на эфесах сабель.

– Давай, поднимай своих, пора выдвигаться.

Афанасий не стал возражать, хоть и хотелось, Поднялся, распорядился строиться, удивляясь тому, как быстро появились в голосе властные нотки. Ругаясь и с непривычки цепляя друг друга оружием, рекруты сбились в подобие маршевой колоны. Велел отправляться.

Сам зашагал широким размеренным шагом, к коему приучил себя в путешествиях. Мало кто мог выдержать такой. Вот и мулла поотстал. И правильно, нечего с панибратством своим лезть. Он ведь теперь подчиненный, а Афанасий – начальник над целой сотней. Хотя, может, и не совсем сотней. Русич оглянулся на колону рекрутов. Не сотню, чего уж лукавить, но душ шесть-семь десятков в бой он точно поведет. Фигура!

Углядев вдалеке подвижную раскладную лестницу, отправил нести ее чуть ли не половину отряда. Верховодить людьми назначил муллу. С одной стороны – вроде как уважение оказывал другу, а с другой – отдалил от себя немного, чтоб место свое знал.

Ну и не забыл ведь никто, как в рукопашном бою мулла под телегой прятался. Теперь ему надо жилы рвать, доказывая, что не трус. Да, управление людьми есть умение великое, не каждый справится, подумал купец.

Отряд миновал деревянные укрепления, по верху которых курились дымки, – пушкари раздували фитили, готовясь отправить в сторону каменных стен огромные ядра. Афанасий содрогнулся, вспомнив, как падали один за другим защитники, как брызгала кровь на его рубаху, как упруго сопротивлялась вражеская плоть вонзающемуся в нее железу. Однако он тотчас забыл об этом, увидев, какие силы сосредоточены с той стороны укреплений.

Казалось, на штурм Виджаянагара собрались воины со всех хорасанских и соседних земель. Пехотинцы из Ширвана и Джаджарма в обшитых железными бляшками халатах. Стрелки из Нишапура – у каждого с пара мощных луков со стрелами с железным оперением. Вооруженные только деревянными щитами и топориками, одетые лишь в набедренные повязки, с кожаными ремешками на лбах воины из Нахбандана. Спешенная конница, вооруженная копьями и большими овальными щитами из Халиль Абада. Знатные всадники из самого Мешхеда, в остроконечных шлемах и чешуйчатых панцирях с высоким воротником. Коней их защищали бронзовые налобники и чешуйчатые нагрудники. Специальные «крылья» прикрывали ноги воина. У каждого по десятку оруженосцев. Армяне-мусульмане из приграничья в теплых стеганых халатах, которые были и доспехом, и накидкой с капюшоном. Желтолицые воины с вислыми усами, пришедшие из-за Великой стены, с ног до головы закованные в железные пластины, сжимали в руках трехствольные ружья без прикладов. Генуэзские стрелки в красных плащах натягивали толстенные тетивы на свои чудовищные арбалеты, железные болты коих могли насквозь пробить европейского «лыцаря». Отряды погонщиков слонов, кавалеристов и пехотинцев из Бидара, чьи исламские халаты причудливо сочетались с двулезвийными мечами работы местных мастеров, островерхие шеломы с арабской вязью по тулье – с клевцами и топориками, лезвия коих сплошь покрывали цветочно-звериные узоры индусов. Сами индусы тоже присутствовали, но оружия им не давали – запрягали в осадные машины.

Афанасий убедился на собственном опыте, что инженеры хорасанцев могут творить чудеса, но не думал, что увидит воочию и привычные гуляй-города из деревянных щитов с бойницами, и подвесные тараны, и раздвигающиеся лестницы, и осадные башни в четыре-пять этажей, и вовсе необычные машины вроде телег с полозьями, по которым вниз съезжали сколоченные в четыре-пять слоев деревянные щиты – видимо, предназначенные наводить мосты через рвы. Еще попадались вертикальные штанги, к которым петлями были приделаны корзины. С помощью системы блоков и воротов их можно было гонять вверх-вниз. Афанасий рассудил, что туда будут сажать воинов и поднимать их на стены. Горизонтальные штанги на поворотных площадках… Зачем они, он понять так и не смог. Иные были такие огромные, что сдвинуть их людям было не под силу, тогда впрягли волов. Особо заинтересовали купца длинные стволы на колесном ходу с приделанными к ним чанами, под которым пылали красным печные вьюшки. Похожие на пушкарей хорасанцы усердно подкидывали в них дрова.

– Слышь, для чего это? – толкнул Афанасий плечом всезнающего муллу.

– Пушки такие, – ответил тот. – Ядро из них не сила взрывающегося пороха выталкивает, а сила сжатого пара[23]. Летят, правда, недалеко, и чтоб стену пробить, силы у них не хватит, зато против пехоты отлично работает. И порох дорогой не жжет, и грохотом с паром на врага ужас нагоняет.

– Удумают же… – покачал головой Афанасий.

Молодой хорасанец с тонкой ниточкой усов под ястребиным носом указал место, куда следовало встать отряду Афанасия. Оно оказалось чуть левее одной из надвратных башен. Ее-то и предстояло захватывать отряду купца.

Высока, зараза, с двумя рядами бойниц под крышей из обожженной черепицы. А под ней ров. И бойницы рядом. Платформа и весь отряд окажутся под обстрелом. Да и со стены добавят, вон там тоже оружие защитников поблескивает. Ни о каком неожиданном нападении речи и быть не может. Только в лоб, по трупам. О господи!