Горячая капля упала на волосы.

Живой!

Сделала несколько глубоких вздохов и, попросив Великую Мать отвести глаза лангам, выпрямилась, чтобы зажать рот рукой.

Не знаю, как устояла на ногах, не закричала, не упала в обморок. Думала, остановится сердце, и я замертво рухну на камни.

Могла, могла прийти раньше! Пусть бы ловили, пусть бы хлестали по щекам – все пустяки по сравнению с мучениями на крюке. Его кровь – моя кровь. Не чужой, не безвестный, а тот, который подарил желанное тепло.

Милый, я узнала бы тебя из сотен, не нужно солнца, чтобы назвать твое имя. Я выучила каждую черточку, каждый изгиб тела, твой запах, ритм дыхания. Эллан Марон, ты научил чувствовать тебя на расстоянии, еще задолго до того, как мы начали встречаться.

Пальцы судорожно вцепились в ноги любимого. Понимала, причиняю боль, но не могу иначе, упаду. Воздуха не хватало, отчаянно глотала его и не могла надышаться. Перед глазами все плыло, то ли от накатившей дурноты, то ли от слез.

«Только живи, только живи!» – как заклинание, шептала я.

Нужно выпрямиться, нужно помочь, спасти. Давай, тряпка!

Больно, до вскрика, ущипнула себя и встала. Прикоснулась к коже Эллана, сжала безвольно свисавшую ладонь.

Я здесь, милый, я не брошу!

– Ты меня слышишь? Ты ментал, ты можешь ответить!

Хотелось кричать, но могла только шептать, трясти обмякшее тело и в исступлении целовать скрюченные пальцы.

Надеюсь, Эллан ответит. Лишь бы Чувствующие тоже умели общаться без слов, как Соланж! Никогда не расспрашивала любимого о его возможностях, о чем угодно, только не о нем. Теперь жалела, только как бы не было поздно.

«Хоть слово, всего одно слово!» – повторяла, как молитву.

Слезы ручьем текли по щекам.

Уткнулась носом в окровавленную ладонь.

Не хватает воздуха, задохнусь! И больно, очень больно в груди, будто вырезали сердце.

«Уходи!» – через мучительно долгие мгновения раздался тихий голос в голове, даже не голос, а шелест осенней листвы.

Упрямо мотнула головой.

Только с тобой!

Дрожа, нашла венку и постаралась абстрагироваться от звука собственного сердца. Оно стучало так, что могло разбудить мертвого.

Пульс есть, но слабый. Дышит тяжело, редко. Сознание уплывает, то и дело покидает тело. Повсюду кровь. Она липкая, горячая. И переломы. Ланги всласть поиздевались над гордым навсеем. Ублюдки! Попадись на глаза двоюродный дядя, пожалуй, убила бы его, как возле реки, призвала бы духов, постаралась нащупать энергетические нити и обратила дар созидания во зло. Только Эллан важнее. Нечего тратить силы на ничтожество, которому все равно не видать благословения небес.

Эллан не доживет до утра, хорошо, если не уйдет к предкам в ближайший час. Магии нет, стекла багровой лужей. Она уходит вместе с кровью, именно поэтому ланги и любят крюки – двойную казнь для магов.

Пока осматривала и целовала любимого, измазалась в крови. Пускай! Одежда – тряпки, не о чем жалеть.

Нужно снять Эллана с крюка и как можно скорее, аккуратно, чтобы не нанести еще больших повреждений.

Крюк не прошел насквозь, надеюсь, спасу. Обязана спасти!

Загнала эмоции глубоко внутрь. Я лекарь и должна сосредоточиться на лечении, остальное потом. Время – мой главный враг.

Только как снять любимого с крюка? Эллан тяжелый, тут бы мужчину, того же Соланжа, только не дотянет лорд до его прихода, придется самой.

Позвала местных обитателей мира теней. Они откликнулись, закружились вокруг, сочувственно косясь на Эллана. Понимали, он может скоро оказаться среди них. Попросила отвлечь часовых и придержать лорда, если сумеют. Нет, с последним не помогут, зато стражникам глаза отведут, хоть что-то.

Духи разлетелись, я снова осталась наедине со своей болью.

– Не закрывай глаза, Эллан, – старалась, чтобы голос не дрожал. – Если закроешь, умрешь.

Именно так, сознание удержать сложно, а отлетит оно за считанные мгновения.

– Уходи! – упрямо повторил лорд, едва разомкнув губы. – Они убьют.

– Эллан!

Как он не понимает, я его не брошу. Никогда, ни за что! Как можно жить без него?

– Медальон, – едва слышно прошептал упрямец. – Одна. Если жалко, добей.

Захлебнулась воздухом.

Он предлагал убить себя? Мне?!

Гнев придал сил.

Нашарила двускатную лесенку на три ступеньки, взобралась и дала Эллану звонкую пощечину. И тут же пожалела о горячности, кожей ощутив чужую боль. Его по лицу били, а я!..

Вдох, выдох.

Кровь стучит в висках.

Так, медальон.

Щелкнула крышкой, дотронулась до локона. Помедлила немного и поцеловала.

Механизм запущен, помощь в пути. Надеюсь, Соланж определит, где я нахожусь, и построит портал. Весь вопрос, как быстро он его откроет.

Шмыгнула носом и, подтянувшись, кое-как оседлала верх крюка. Его делали в форме рыболовной снасти, загибавшейся книзу, иногда раздваивавшейся на конце. Насаживали жертву по-разному: могли изогнуть, ломая позвоночник, могли, как Эллана, пронзить наискось острием. Догадываюсь, прибегнуть к первому способу помешал ландшафт. Если бы не скользкие камни и отвесная скала за спиной, ланги бы вдоволь утолили жажду крови.

Двойная казнь: забрать жизнь и магию. Если ударить кинжалом в сердце, маг останется магом, а так потеряет силу. Светлые! Хотелось нервно рассмеяться. Даже темные не додумались до такого зверства.

Как бы не упасть! Ладно, представлю, будто сижу на лошади, а Эллан не живое существо, а мешок. Если стану думать о любимом, вспоминать его голос, руки, поцелуи, расплачусь и точно соскользну на камни. Тогда мы оба погибли.

Обвязалась поясом и надежно закрепила концы. Медленно, стараясь не раскачивать тело, принялась сталкивать Эллана с железного острия. Попутно напоминала лорду, чтобы не закрывал глаза. Понимаю, хочется, но нельзя.

Ему больно, очень больно. Слышу, как скрипят сжатые зубы. Он ведь их раскрошит!

Остановилась и с сожалением констатировала, что почти не продвинулась, хотя уже безумно устала. Зато конец крюка не двойной, иначе бы тело сопротивлялось, а несчастный Эллан умер. Хоть в чем-то повезло!

Оторвала подол платья и, наклонившись, едва не упав, попыталась засунуть в рот любимого. Безрезультатно: челюсти без ножа не разомкнешь.

– Солнышко, – как можно ласковее, попросила я, – открой ротик!

Никой реакции. Кажется, Эллан меня не слышал. Если так, дело плохо, счет пошел на минуты.

А Соланжа все нет. Когда он так нужен! Не понимает, дурак, что на шею бы бросилась, куда угодно пошла, лишь бы Эллан выжил. Сейчас на нем сосредоточился весь мир. Великая Мать, вот так и проверяют истинные чувства. Когда я переживала за Геральта, не хотелось умереть, а тут точно знала: не станет любимого навсея, не станет меня.