Вопреки опасениям, никто из гостей не отказался прийти, даже король скупо поздравил Соланжа с женитьбой. Мне перепало куда больше внимания: и поцелуй руки, и подарки. Эллан тоже не остался в стороне. Родриго относился к нему нейтрально, но из неприязни к Соланжу, разумеется, выделял.

Король приехал один, Валерия лежала, готовилась стать матерью. Мы открывали торжественный прием. Как много воды утекло с тех пор, как я впервые оказалась в бальном зале! И вот снова танцевала с монархом, только теперь другим, да и вела себя иначе. Вряд ли испуганная наложница Геральта Свейна стала бы весело щебетать с правителем навсеев. Я не испытывала ни малейшего стеснения, давала советы по уходу за будущей новорожденной, улыбалась в ответ на комплименты. Принять из рук Родриго бокал шампанского? Разумеется. Еще один танец, потому что не договорили? Сколько угодно, ваше величество, лишь бы мужья не ревновали.

– Смотрю, вы стали настоящей навсейкой! – пошутил Родриго. – Сразу два мужа, покровитель. Остался только любовник.

– Боюсь, я останусь светлой навсейкой, – улыбнулась в ответ и вкрадчиво попросила: – Смилостивитесь над Соланжем! Он не такой мудрый, как вы.

– Женщина не делает комплиментов мужчине, миледи, – назидательно заметил король. – И оставьте мужа в покое, пусть сам разбирается с проблемами.

Я поняла намек и больше не донимала просьбами. В конце концов, Родриго прав, Соланжу не помешает стать чуточку взрослее, в некоторых вопросах он сущий мальчишка! Или Альдейны действительно стареют иначе? Они же особенные, может, Соланж действительно объективно младше Эллана? Уже двое открыто намекали, второй супруг молод. Это бы объяснило позерство, ехидство и прочие странности поведения. При случае узнаю, да хотя бы грядущей ночью. Ее мы проведем вдвоем: я отказалась от безумных планов о троих в постели. Разнообразие разнообразием, но мужчина должен быть один. Да и слишком разные те двое, чтобы ужиться, не стоит рисковать и превращать спальню в арену боя. Ничего, Эллан поймет. Как-никак, брачная ночь. А после постараюсь никого не обидеть. День большой, кровь наиви наделила бурным темпераментом, справлюсь.

Впервые с Соланжем не тайком, а как муж и жена. Немного боязно, недаром пью столько игристого вина!

А вот и новый супруг собственной персоной.

– Не скучаешь? – рука Соланжа обвила талию.

Покачала головой и улыбнулась.

– А ты?

Забыв о гостях, о короле, наблюдавшем за нами со странной ухмылкой, ластилась к некроманту.

Вот он наклонился, нежно коснулся губами шеи… Сердце замерло в сладкой истоме.

– Переживаешь?

Пальцы перебирали мои, затянутые в плотную лаковую перчатку.

Вздохнула. Очень!

Прием проходил в доме Соланжа – по традиции, он оплачивал все расходы. Невеста тыкала пальчиком, а второй супруг терпеливо доставал из кошелька деньги.

– Ну, со спальней ты давно знакома, – мурлыкнул некромант.

Кончики ушей покраснели.

Знакома, еще как знакома!

– Потанцуешь со мной? – Соланж не допускал отказа. – А после мы сбежим. Полагаю, лорд Марон справится с ролью хозяина.

– Неужели ты доверишь ему свой праздник? – удивленно подняла брови.

Так, это что-то новенькое – доверие к Эллану.

Некромант пожал плечами и увлек в круг танцующих.

Выкинула из головы Валерию, Филиппа, тревогу за первого мужа и растворилась в глазах любимого альбиноса. Теперь верила, он не просто хотел, а любил.

Гремела музыка, мы кружились, казалось, не касаясь паркета. Впереди ждала спальня, устланная лепестками роз – увы, слуги разболтали секрет. Поступок Соланжа виделся таким милым, лишь бы после медового месяца некромант не вернулся к прежним привычкам! Он властный, до меня не привык к отказам. Я стала для Соланжа Альдейна первой во всем.

Кто знает, что принесет завтрашний день, но сейчас я спокойна и счастлива. Последняя светлая в мире темных. Они изменили меня, может, и я смогу когда-нибудь изменить их? Хотя бы мужей, каждый из которых стал мне дороже всего на свете.

Отыскала глазами Эллана и послала ему воздушный поцелуй.

И тебя люблю, и с тобой станцую. Много-много раз, пока не устанут ноги. Не сегодня – в конце жизни. Ведь какое счастье – умереть в глубокой старости, кружась в вечном танце с любимыми.

КОНЕЦ СЕРИИ