– Вячеслав Бекетов нигде не может чувствовать себя в безопасности, потому что он бросил нам вызов и знает наши возможности, – возразил Донцов.

– Зачем он выдал себя? – не понял Антон. – Его же считали умершим.

– У него больная психика, и он нуждается в постоянном выбросе адреналина, – предположил Донцов.

– Пахнет табачным дымом. До объекта не более пятисот метров, – предупредил Турок. Нюх у него был как у собаки.

Вскоре показался высокий металлический забор. Невдалеке курил мужчина в черной одежде. Александр бесшумно приблизился к нему, держа наготове пистолет, и тихо произнес:

– Не двигайся, если хочешь жить!

Мужчина вздрогнул, уронил сигарету и замер. На вид ему было около тридцати, рост средний, внешность невзрачная.

– Кто ты? – поинтересовался Сосновский.

– Охранник! Я здесь недавно работаю.

– И что же ты охраняешь?

– Дачу. Хозяин не разрешает курить на ее территории, поэтому мы поочередно выходим сюда.

– Сколько людей сейчас на даче?

– Если меня не считать, то охранников там осталось пятеро. Хозяин прибыл с двумя помощниками. Они привезли парня с поврежденной рукой. А потом прибыл друг хозяина.

– Какой друг?

– Его зовут Станислав Анатольевич. Больше мне о нем ничего неизвестно.

– Дементьев опередил нас, – понял Котов.

– А где находится парень с поврежденной рукой? – продолжил допрос Александр.

– В доме, вместе с хозяином и Станиславом Анатольевичем.

– С кем ты разговариваешь? – донеслось из-за ограды, и появился второй охранник, в бронежилете, с автоматом.

Донцов обезвредил его одним ударом. Турок, Метис и Стриж осторожно проникли на территорию дачи, устранили охрану и доложили, что путь свободен. Сосновский, Донцов и Котов направились к дому. «Только бы Володя был жив!» – думал Александр, упрекая себя за то, что не смог вовремя защитить Нечаева. Воображение рисовало жуткую картину – Владимир, израненный, искалеченный, истекающий кровью, а рядом – довольный Демон. «На этот раз я не стану с ним церемониться! Бекетов получит то, что заслужил!» – мысленно произнес Сосновский, сжимая пистолет.

Но реальность оказалась более шокирующей, чем фантазия.

Нечаев, Бекетов и Дементьев находились на кухне. Они пили кофе и мирно беседовали. Заметив вооруженных визитеров, Демон не проявил никаких признаков удивления или тревоги.

– Что будете пить – чай, кофе, коньяк или водку? – осведомился он с таким видом, словно встречал долгожданных гостей.

– Как это понимать?! Что у вас здесь происходит?! – изумленно спросил Котов.

– У нас все нормально. А у вас, наверное, опять какие-то проблемы, – спокойно отозвался Владимир.

– Мы опасались за твою жизнь, – хмуро произнес Антон.

– Напрасно! – усмехнулся Бекетов. – На своей территории я никого не убиваю, потому что это негостеприимно и неприлично.

– Вы арестованы! – сказал ему Котов.

– У Вас нет таких полномочий, – возразил Демон.

– А у меня есть! – заявил Донцов.

– В чем обвиняется Виктор Бекетов? – вмешался Дементьев.

– Его зовут Вячеслав, – поправил Донцов.

– Вячеслав мертв, а Виктор – его брат и единственный наследник. Он может подтвердить это документально, – пояснил Станислав.

– Допустим, что мы вам поверили, – зло процедил Котов. – Только это ничего не меняет. Виктор Бекетов похитил Владимира Нечаева.

– Меня никто не похищал, – возразил Владимир. – Мы со Стасом приехали к Виктору по личному делу.

– Дементьев – наркоторговец. У него с Бекетовым общий бизнес, – предупредил Антон.

– Откуда такие сведения? – недоверчиво уточнил Нечаев.

Дементьев смотрел на Котова, как на инопланетянина. Бекетов насмешливо улыбался.

– У меня надежный источник информации, – уклонился от прямого ответа Антон.

– Но плохо проверенный, – усмехнулся Бекетов. – Бизнес, действительно, общий, только это не имеет никакого отношения к наркотикам. Я помогаю директору «Грэй-Сити» рекламировать фирму.

– Это правда, – подтвердил Дементьев.

– А что хранится на складах? – спросил Котов.

– Если это обычное любопытство, то я не обязан его удовлетворять, – вежливо нахамил Демон.

– Нам пора возвращаться! – Нечаев многозначительно посмотрел на Дементьева и направился к выходу.

Станислав последовал за ним, но внезапно остановился, побледнел, пошатнулся и рухнул на пол.

– В кофе был яд?! – Владимир пронзил Демона негодующим взглядом.

– Ничего подобного! – заверил Бекетов. – Тебя я мог бы легко отравить, но Стас не заслужил такое отношение.

Сосновский проверил пульс Дементьева – слабый, частый, неравномерный.

– Сердечный приступ! – объявил Александр. – Надо срочно доставить Стаса в больницу!

Бекетов помог перенести Дементьева в свой «Ягуар» и сел за руль. Котов, по-прежнему не доверяющий Демону, расположился рядом с ним. Нечаев остался на заднем сидении. Возле Станислава.

Александр вместе с Донцовым и другими членами группы вернулся к вертолету. «Ягуар» они догнали на трассе, по дороге в областной центр и переместили Станислава в вертолет.

***

Из дневника Нади

Вика погибла, неожиданно и нелепо. Сева столкнул ее с двадцатого этажа. В тот момент он даже не осознавал, что творит.

Сева болен, тяжело и безнадежно. У него шизофрения. Но все это стало нам известно лишь после того, как Сева попал в психиатрическую больницу. Как ни странно, но я даже не подозревала прежде о Севиной болезни. Наоборот, он казался мне самым умным и адекватным из всех однокурсников. Так думала не только я. Никто не сомневался в том, что Всеволода Кравченко ожидает блестящая карьера. Преподаватели хвалили его и ставили в пример другим, а однокурсники уважали Севу, хотя и считали немного несуразным и рассеянным.

Саша переживает. Я понимаю его и не ревную. Разве можно ревновать к той, которой уже нет?! Хотя немного обидно. Чувствую, что он постоянно думает лишь о ней. Это естественно, потому что именно ему пришлось заниматься организацией похорон. Родителей Вики едва не убило известие о смерти единственной дочери. «Скорая» увезла их в больницу. Мне тоже жалко Вику. А еще я волнуюсь за нашу семью. Саша не появляется на даче уже второй день. Может быть, он обвинят меня в том, что случилось с Викой? Если бы Саша не женился на мне, то Вика, возможно, была бы сейчас жива. А я стала бы жертвой Всеволода Кравченко. От этой мысли становится страшно. Но еще хуже думать о том, что Саша охладел ко мне. Ребенок его тоже больше не интересует. Знаю, что нельзя делать поспешные, необоснованные выводы, но на душе неспокойно.