Обсудить дела я решил в офисе, где можно наглядно показать все наши проекты в макетах и панорамах. Огромный экран очень эффектно презентовал дизайн и архитектуру. Ну и в игрухе мочить монстров на нем тоже круто.

Встреча прошла отлично. Инвестор, как королева Анна, не сказал мне «да», но и точно не собирался отказываться от вложений. Я все больше чувствовал потребность выйти на новый уровень. Мне мало было одного дизайна. Кажется, я был готов вести и авторский надзор в полной мере. Только в Питере очень сложно будет вклиниться в нишу. Все забито своими и нашими, прикормленными и блатными. Я снова подумал о Европе. Или даже о Штатах.

При хорошем финансировании можно отлично начать с нуля на новом месте. Хотя и в этом месте тоже не обойтись без хороших знакомств и поддержки.

Размышляя об этом, я решил заскочить в душ. Кабинет Алана был нашпигован всем необходимым. Вернее, теперь это был кабинет Мари. Я, как истинный извращенец, сразу представил Марьяну голой в душе. Член в штанах тут же встрепенулся. Мне определенно надо в душ, и не только, чтобы помыться. Я слишком давно не видел Мари. Так и заболеть можно.

Стягивая галстук, я набрал код от двери кабинета, вошел, скинул пиджак на диван, открыл шкаф, где дядька хранил запасные сорочки. Кажется, в ванной шумела вода.

Доступа в кабинет не было ни у кого, кроме Стернов. Разве что клининг запускала охрана. Вряд ли уборщица решила помыться после тяжелого трудового дня.

Я прошел в ванную и сразу узнал запах духов Марьяны. Ее строгое платье лежало на туалетном столике, а на полу валялись туфли на шпильках. Я застонал в голос, не веря своему счастью. Член рвался из штанов, требуя себе свободы и счастья. Но я не спешил. Просто стоял и смотрел, как Марьяна водит руками по телу. Ее светлые волосы были собраны в пучок, ладони скользили по бедрам, бокам, груди.

Я расстегнул и снял рубашку, бросил ее к платью Мари. Она как раз выключила воду и вышла из душевой. Я заключил ее в объятия, даже не позволив вытереться.

Марьяна закричала оглушительно, но я скорее закрыл ее ротик поцелуем. Она укусила меня за губу, отталкивая. Я заржал, кайфуя даже от боли, которую она мне умышленно причиняла.

- Марк, чтоб тебя! – рявкнула она, звонко врезав мне ладонью по плечу.

Удар прижег кожу, но я продолжал смеяться.

- Ты напугал меня до смерти, сволочь!

Мари шлепнула меня по груди уже не так больно. Ее голос дрожал, и я перестал смеяться.

- Прости, маленькая. Я думал, это горничная поет. Оказалось – ошибся.

- Ты собирался трахнуть горничную?

Теперь ее глаза сверкали гневом, и я бессовестно соврал:

- Ты же бросила меня с Алом. Тут и горничной соблазнишься.

Я трепался, а сам глазел на ее влажное тело. Горячая влажная кожа так и манила слизать капли воды языком.

Мари сжала кулаки и задрала нос. Если дорисовать за ее спиной флаг России, получился бы охуенно горячий патриотический постер. У меня профдеформация на фоне одержимости и любви.

- Не смей даже думать о других женщинах, Марк Стерн.

Я схватил Марьяну и посадил на стойку около раковины.

- Я думаю только о тебе, Снежок, - признался я пылко, касаясь ее губ своими и сразу отстраняясь, чтобы сказать ещё. – Хочу только тебя, ведьма. Это наваждение, как наркотик. Неужели ты еще не поняла, что я весь твой?

Теперь и Мари застонала, запустила пальцы мне в волосы и притянула голову ближе, чтобы мы уже поцеловались. Я с радостью ласкал ее губы своими. Мне нравилось, как она покусывает и всасывает. Нравилось дразнить ее языком, то проникая в ее рот, то лаская нижнюю губку или уголок рта.

- Черт, я люблю тебя трахать с Алом, детка. Но иногда хочу любить вот так. Сам. Сладкая моя, хорошая.

Марьяна вздрагивала и всхлипывала, подставляя лицо поцелуям, а тело – моим рукам. Я кайфовал, касаясь ее горячей бархатной кожи, покручивая соски, сжимая груди.

- Марк, я… Я должна сказать, - сбивчиво шептала она, пока я играл с ее сосками то ртом, то пальцами.

- Скажи, малышка… Что ты хочешь?

Думал, она попросит сделать куни или трахнуть ее как-то особенно, но Марьяна в очередной раз смогла меня удивить.

- Я хочу еще ребенка.

Я вздрогнул и замер, отстранился. Марьяна недовольно сморщилась и положила мои ладони обратно себе на грудь. Я стал поглаживать, пытаясь вернуть себе дыхание и логику.

- Хочешь прямо сейчас? - уточнил я.

- Нет, чуть позже. Года через два, может быть.

Мари гладила мою шею сзади, задевая волосы, и смотрела в глаза, искренне признаваясь.

- Я хочу детей и от тебя тоже, малыш. Хочу, чтобы ты мог быть отцом. Эта операция... Она ведь обратимая?

Я чуть не заорал от счастья. Мари действительно хотела меня. Она хотела детей со мной. Она была готова дать мне шанс быть не просто ебарем, а ее мужем, отцом ее детей. Пусть это нереально по закону, но мы совсем иначе воспринимали брак. Кому какое дело, что написано в бумажке?

- Да, обратимая, - подтвердил я, кивая как болванчик. – Ты правда хочешь, Мари?

- Очень.

- Я люблю тебя, Снежок.

Она застонала, притягивая меня ближе, чтобы поцеловать. Я больше не мог медлить, хотел ее до одури.

Расстегнув брюки, я позволил им упасть на пол. Марьяна помогла мне избавиться от белья и развела ноги шире. Я коснулся ее половых губ и завыл, разрывая поцелуй.

- Ты мокрая, малышка.

- Из-за тебя.

- Ох, черт.

Я ворвался в нее мощно и быстро. Марьяна вздрогнула, но не жаловалась. Она никогда не жаловалась на мою поспешность и агрессию. Как и я давно научился кайфовать от ее бешенства и даже легких побоев.

Мари скрестила ноги у меня за спиной, и позволяла мне трахать ее так сильно, как я хотел. Она вскрикивала с каждым толчком и кончила так скоро, что я почти обиделся.

- Без меня и без разрешения, - игриво зарычал я. – Разве я позволил?

- Ты сам виноват, - отвечала она, пытаясь отдышаться после оргазма.

Я стащил ее со столешницы и развернул лицом к зеркальной стене. Марьяна даже не пыталась прятать глаза. Она подняла голову и наблюдала через зеркало, как я тоже смотрю на нее, пока снова наполняю, теперь уже сзади.

Второй раз я двигался медленнее, смотрел на Мари, поглаживал ее груди и дразнил клитор. Наша похоть прямо сейчас превращалась в нечто большее, важное. Я не мог перестать думать о детях, об обратимой вазектомии. И эти мысли возбуждали меня еще сильнее.

- Как представлю, что буду трахать тебя, чтобы сделать ребенка, просто крышу сносит, - зашептал я ей в ухо и прикусил мочку.

Мари выгнулась и закивала. Кажется, говорить она больше не могла. Зато я не мог заткнуться. Взяв ее за волосы, я заставил Мари прогнуться сильнее и впился ртом в шею.