На следующий день он должен был произносить речь в Палате общин о новом модернизированном самолете, который планировалось использовать в случае войны на Ближнем Востоке. И теперь он представлял себе, как приезжают полицейские… Позволят ли им войти в министерство и расположиться у него в кабинете? А он, несмотря на это, должен произносить речь, зная, что его арестуют, когда объявят перерыв.

– За эти несколько минут я решил, что убью себя, – сказал он, когда рассказал мне все это.

– Не будь смешным, – ответил я.

– Нет, правда. Поскольку у меня нет оружия, как у этих чертовых американцев, я решил, что повешусь. Дома, конечно, не в министерстве. – Айвор разразился характерным для него буйным хохотом и положил ладонь на мою руку. – Не смотри так, Роб. Этому не суждено было случиться.

Айвор хотел спросить у Джульетты, не собирается ли она его шантажировать, но не смог заставить себя произнести ни слова. К их столику подошел официант, его спутница сделала заказ, и хоть он и чувствовал, что не сможет проглотить ни кусочка, выдавил через силу, что будет то же самое, что и его спутница. Однако, несмотря на полное отсутствие аппетита, пить он мог и заказал бутылку вина, не спрашивая у своей новой знакомой о ее вкусах. Когда официант отошел от столика, Айвор в отчаянии смотрел на свою спутницу, обдумывая в этот момент план самоубийства. Как только он услышит, что она от него хочет, то оплатит счет – возможно, придется вывернуть карманы, – положит все наличные на стол, встанет и уйдет. Он пойдет домой, выпьет полбутылки виски и ляжет спать, стараясь ни о чем не думать.

– Он такой истерик, – заметила Айрис, когда я ей это рассказал. – Как называют примадонну мужского рода?

– Во всяком случае, до этого не дошло, – сказал я. – Разумеется, ничего этого не было. Джульетта просто сказала, что не собирается ничего предпринимать. Старая, никому не интересная история, и ее рассказ полиции или прессе не принесет никакой пользы. Тем более что это не ее дело.

– Полагаю, мой брат едва мог поверить тому, что только что услышал. Беда Айвора в том, что он всегда – или почти всегда – видит в людях только плохое, даже когда совсем их не знает. Джульетта кажется мне очень милой.

– Она была очень мила с Айвором.

После этих слов мой шурин с удивлением обнаружил, что у него появился аппетит. Вино, которое он заказал, чтобы утопить в нем свои беды или смягчить путь на эшафот, теперь стало праздничным напитком. Все будет в порядке. Немного омрачил его отличное настроение небольшой эпизод, когда принесли горячее. Так получилось, что совпали сразу две новости, и как водится, одна из них была плохой, а другая – хорошая.

Итак, по порядку. Сначала Айвор узнал, что Дермот Линч вернулся домой, и это привело его в отчаяние, но он тут же воспрянул духом, когда услышал, что тот ничего не помнит об аварии и о том, что к ней привело. Ллойд сообщил Джульетте, что Дермот должен был вести машину и они оба виделись пару раз после той встречи в пабе вокзала «Виктория». Через несколько недель после аварии Джульетта отправилась навестить миссис Линч, исключительно потому, что жалела ее, и с тех пор бывала в их доме как можно чаще, но никогда не говорила ей о члене парламента и фальшивом похищении. Какой в этом смысл?

– Вы хотите сказать, что пошли навестить ее исключительно по доброте душевной?

– Это было нетрудно, – подтвердила Джульетта. – Три остановки на метро. Она очень добрая, простая женщина. Ей пришлось многое пережить, Шона допрашивали в связи с убийством Сэнди Кэкстона, а теперь эта трагедия с ее младшим сыном… Знаете ли, он уже никогда не станет прежним и останется инвалидом до конца жизни.

Айвор спросил ее, что она имеет в виду.

– У него сильно поврежден мозг. Он может двигаться, с трудом говорит и кое-как себя обслуживает, но уже никогда не сможет работать. Послушайте, это не ваша вина; именно он проехал на красный свет, а не водитель грузовика. И он взял с собой оружие. Шон рассказал мне, что привез пистолет из туристической поездки в Польшу, еще до того, как распались Советы. Он отдал за него всего несколько долларов.

Вот как все было просто. Шон Линч не имел доступа к тайному складу оружия ИРА. Брат Дермота «одолжил» ему сувенир из поездки за границу, чтобы придать соответствующую окраску фальшивому похищению. Айвор представил себе, как они вместе смеялись над этим. У него возникло пьянящее чувство, что ему наконец-то начало везти. Все кончено, думал он, забывая, что такие мысли уже приходили ему в голову. Конечно, надо кое-что сделать еще. Возместить потери семье Линча. Он должен найти способ выплачивать пенсию Филомене или, может быть, ее сыну, который уже никогда не сможет работать. Это будет нелегко. Но это можно устроить. И Айвору больше нет необходимости слушаться моего запрета и не приближаться к этой семье, так как и он, и Шон Линч ни в чем не виноваты. Я думаю, мой шурин к этому времени искренне уверовал в то, что не сделал ничего плохого, купаясь в милых улыбках Джульетты Киз, рассматривая ложбинку и думая о ее узких, не больше серебряного кольца для салфетки, лодыжках, в тот момент скрытых под столом. Как вы могли догадаться, это было поэтическое сравнение Айвора Тэшема.

Несомненно, он сильно преувеличил, когда с восторгом сообщил мне, что Джульетта была единственной женщиной, которая поблагодарила его за приглашение на ужин. Вероятно, он забыл, что Хиби не имела возможности сказать ему слова благодарности, ведь они никогда не ужинали вместе. Он отвез Джульетту домой на такси, и она пригласила его выпить. Один персонаж Шекспира говорил: «Наш учтивый Антоний, ни одна женщина не слышала от него слова «нет». Таким был Айвор. Во всяком случае, ни одна столь привлекательная женщина, как Джульетта Киз, никогда не слышала от него слова «нет». Было уже одиннадцать часов, у него впереди был трудный день, он должен был произнести важную речь, но тогда он даже не вспомнил об этом. Случилось неизбежное – неизбежное для Айвора, о ней я так свободно говорить не могу. Он не остался на ночь, но уехал в два часа, и ему еще повезло, что он нашел такси у станции метро «Куинс-парк».

Айвор рассказал нам об этом вечере без излишних подробностей, но было понятно, что он имел в виду. Джульетта Киз, которая прежде была подругой Ллойда Фримана, переспала с ним после первой же встречи.

– Но в этом все дело, – легкомысленно заметил он. – Удача вернулась ко мне.

На следующее утро он послал ей две дюжины красных роз с запиской, перед которой всегда невозможно устоять, в ней ясно чувствуется страстное желание: «Когда я смогу увидеть вас снова?»

Что Джульетта ему ответила, я не знаю, но Айвор увиделся с ней снова, и снова, и снова. Вскоре он уже окунулся с головой в новый бурный роман. Мы чуть не поссорились, он и я, когда он вскользь заметил, что хотел бы подарить то жемчужное ожерелье Джульетте, а не Хиби, ведь она, бедняжка, даже не успела насладиться подарком и так рано покинула этот мир. На эти слова я бросил ему в лицо, что он – бессердечный мерзавец, но Айвор был слишком доволен собой и своей новой пассией, и ему было наплевать.