задал вопрос взбешенный Хильперик, который лежал на супружеском ложе, пялясь на деревянные балки, что держали закопченый потолок. — Ну, пусть дура! Ну, пусть характер мерзкий! Но ведь те города мои собственные были!

Суд шел долго, но его итог был предопределен. Хильперика признали виновным, и потребовали вергельд, «плату за кровь». Снова братцы его раздели, они любой повод используют, чтобы его ограбить.

— А ведь это ты во всем виновата! — раздраженно заявил он своей жене, которая лежала рядом и ждала, когда у мужа схлынет припадок бешенства. — Ты тогда сказала, что я наследник!

— Я тебе тогда сказала все по-умному сделать, — ледяным тоном сказала Фредегонда. — А ты что натворил? Послал этого старого дурака, который потом всем встречным похвалялся, что ты ему за убийство жены землю подарил. Точно это я тебе такую глупость посоветовала сделать? А то я что-то ничего подобного не припоминаю.

— Я ему за длинный язык приказал глаза выколоть, — проворчал Хильперик, который и сам понимал, что жена права, но признаваться в этом не хотел ни в какую.

— Еще хуже сделал, — прежним тоном заявила Фредегонда. — Теперь попросишь убить кого-нибудь, а от тебя все шарахаться будут, как от прокаженного.

— И что, ты теперь у нас в семье убивать будешь? — презрительно спросил Хильперик.

— Да хоть бы и я, — спокойно ответила ему любящая жена. — И поверь, я сделаю все, как нужно. Ты же воин, а не убийца. Не пристало воину быть хитрым, мой отважный лев. Хитрости — удел женщин.

— И то, правда. Я воин! — такой поворот удивил короля не на шутку. Получается, не так уж он и виноват. Даже не так жалко потерянных городов стало. И он добавил: — Хитрости — это для трусливых баб!

— А города мы вернем, — сказала ему Фредегонда, которая умела подобрать правильные слова для своего мужа. — Не эти, так другие. Нам нужно как-то с твоим братом Гунтрамном подружиться поближе.

— Это еще зачем? — удивился король. — Он всегда был заодно с Сигибертом, и против меня.

— Да нет же! — Фредегонда перевернулась и уселась на него сверху, крепко сжав стройными ногами. Тяжелая грудь заколыхалась перед глазами Хильперика, уводя его мысли совсем в другую сторону. — Он заодно только с самим собой. Вас трое, а значит он всегда будет поддерживать того, с кем ему выгодно в этот момент быть. Он всегда будет метаться между вами, чтобы равновесие сохранить, понимаешь? Ему слишком сильный Сигиберт тоже не нужен, он же тогда его сожрет, и не поморщится.

— Да? — Хильперик задумался. Он нутром это чуял всегда, но так умно сформулировать свою мысль не смог бы. — Точно, они же недавно из-за Арля сцепились, но Гунтрамн дальше воевать не стал. Даже графов отпустил восвояси, без выкупа.

— Потому что он трус, — припечатала Фредегонда. — Его кто-нибудь на поле боя видел? Да он только церкви строит и попам деньги раздает.

— У него богатые земли, — с сомнением сказал Хильперик. — Видно, господь ему за это благоволит.

— Он богат, потому что хитер. Все войны на твоей земле идут, и на земле твоего брата, — заявила ему жена. — А он в сторонке стоит, и только пошлины с купцов собирает. Его то земли никто не разоряет, потому ему все подати без изъятия идут.

— Значит, как только опасность его землям будет угрожать, то он мне другом станет, а не Сигиберту, — задумчиво сказал Хильперик.

— Никогда он тебе другом не станет, — резко ответила ему Фредегонда. — Как только выгодно будет, предаст в ту же минуту. Они все, святоши, такие.

— Что ж, города мы потеряли, а деньги нужны, — вздохнул Хильперик. — Вот где их теперь взять?

— С франков своих возьми, — посоветовала ему жена. — А то очень хорошо жить стали. Ходят такие сытые, что морды скоро лопаться начнут.

— Так франки подати кровью своей платят, — изумился Хильперик. — Отроду не бывало такого!

— Не бывало, так будет, — пожала плечами Фредегонда. — Пусть продолжают кровью платить, но еще и зерном со своим королем немного поделятся. Не убудет от них.

— Возмущение пойдет! — задумчиво сказал Хильперик, но дельную мысль отвергать не стал.

— А у тебя палач разучился глаза выкалывать? — хмыкнула Фредегонда. — Пять-десять старост образумишь, они все как шелковые станут.

— Может быть… Может быть…, — говорил про себя король, казна которого пребывала в плачевном состоянии.

— Кстати, а ты не догадываешься, чего это я на тебе голая сижу? — резко сменила тему Фредегонда.

— Что? Опять? — изумился король, в голосе которого появились испуганные нотки.

— Вот ты неугомонный! — приятно удивилась жена. — Но нет, на сегодня хватит! На живот мой посмотри. Ты, король, снова отцом станешь.

Глава 14

Пять лет спустя. Год 6081 от Сотворения Мира (573 год от Р.Х.)

Пять лет короли провели в заботах, трудах и войнах. Многое произошло за это время. Брунгильда родила сына, которого назвали Хильдебертом. Вроде бы имя, как имя, но короли Гунтрамн и Хильперик углядели в том опасность для себя, потому что так звали их дядю, до сих пор почитаемого народом Парижского короля. Как-то уже забылась та гнусная роль, которую он сыграл в убийстве двух своих малолетних племянников. И никто уже не вспоминал, что именно он поддержал мятеж принца Храмна против родного отца. Его по-прежнему считали справедливым и добрым королем, ведь на фоне остальных своих родственников он был чуть ли не святым. Такое имя, данное младенцу, обязывало ко многому. Оно было политическим заявлением и означало, что мальчик этот в будущем станет претендовать на земли Запада. И это стало вызовом для остальных правителей.

У короля Гунтрамна родились два сына, и это успокоило местную знать, которая уже очень резко отделяла себя от Нейстрии и Австразии. Нейстрийцы постепенно становились франками, жители Австразии — германцами, а бургундцы оставались римлянами. Более того, они и говорили то на разных языках. Как и предполагал король Гунтрамн, лангобарды и саксы вторглись в Бургундию, но были разбиты талантливым военачальником, патрицием Эонием Муммолом, который пришел на смену умершему Цельсу.

Хильперик не забыл того, как потерял города в Аквитании, и сцепился с Сигибертом почти сразу же. Тур, Пуатье, Бордо, Каор переходили из рук в руки по нескольку раз. Горожане были верны себе. Они открывали ворота любому, кто хотел забрать их город себе, и от чистого сердца давали присягу новому королю. Им было абсолютно все равно, кто ими будет править, лишь бы не грабили. Нейстрия воевала на два фронта, потому что Гунтрамн, после тщательных размышлений, встал на сторону Сигиберта. Войсками Хильперика командовал его сын Хлодвиг, и в