— Все это кажется мне немного подозрительным.

— Попробовали бы вы заняться бизнесом! — рассмеявшись,сказал я. — Сейчас даже обычное дело вести достаточно сложно, а уж что-нибудь,связанное с импортными товарами из других стран…

— А как вам удалось заполучить эти чулки в Мексике?

Я опять засмеялся:

— Это секрет.

— Но мне все же хотелось бы узнать обо всем этом побольше.

— Когда япошки собрались совершить нападение на Пёрл-Харбор,один из их кораблей был загружен трикотажными изделиями. В связи с тем, чтосуда, предназначенные в мирное время для торговли, во время войны должны были уних выполнять военные функции, капитан высадился в Мексике у берегов НижнейКалифорнии, выбрал песчаное место, вырыл там длинную траншею и закопал свойгруз. Так случилось, что эта полоска земли принадлежала моему приятелю. У негобыла какая-то зацепка в Мехико. А об остальном вы можете догадаться…

— Вы хотите сказать, что этот товар — контрабанда?

— Верховный суд Мексики выдал нам на него документ,подтверждающий наше право собственности. Мы можем, если хотите, показать вамкопию этого постановления.

— Но если у вас имеется изрядное количество трикотажныхшелковых изделий, которые достались вам при подобных обстоятельствах, то непроще ли привезти их, а затем продать в один из крупных универсальныхмагазинов?

— Мы не можем сделать этого, — принялся терпеливо объяснятья. — Согласно лицензии, полученной нами от правительства, мы обязаны сбыватьтовар только непосредственно потребителям.

— В вашем письме ничего подобного не было сказано.

— Нет. Но это правило Федеральной импортной комиссии. Иначенам не разрешат привезти их в страну.

Я вынул из кармана карандаш и записную книжку.

— А теперь, будьте любезны, назовите мне фамилии вашихблизких друзей, которым вы намерены передать какие-либо из…

— Я же сказала, что чулки собираюсь приобрести длясобственных нужд. Однако могу вас направить к моей ??риятельнице, которая тожевозьмет несколько пар.

— Это было бы здорово. Ну а теперь…

Дверь из спальни открылась, и в комнату впорхнула РобертаФенн. Она, очевидно, только что закончила свой туалет.

— Привет, — сказала она. — Это что — продавец чулок? Ятолько что говорила моей приятельнице… — Она замерла. Глаза ее расширились, арот слегка приоткрылся.

Эдна Катлер быстро обернулась, уловила выражение ее лица,вскочила в панике и воскликнула:

— Роб, в чем дело?

— Ни в чем, — ответила, глубоко вздохнув, Роберта Фенн. — Ондетектив, Эдна. Вот и все.

Эдна Катлер снова повернулась ко мне в негодовании и,пожалуй, с некоторым испугом. Это было инстинктивное движение животного,загнанного в угол.

— Как вы посмели явиться сюда таким образом? Я могупотребовать, чтобы вас арестовали!

— А я мог бы арестовать вас за то, что вы укрываетечеловека, обвиняемого в убийстве!

Женщины переглянулись, и Роберта сказала:

— Дело в том, Эдна, что он действительно умен. Мы ничего недобьемся, занимая такую позицию.

Роберта села. Эдна Катлер, мгновение поколебавшись, тожеопустилась на стул.

— Это был хитрый трюк, — сказала Роберта. — Мы с Эдной былиуверены, что никто не смог бы получить этот адрес. Разве что почта продаласписок адресатов, списав их с писем.

— Не стоит говорить об этом. Это все равно что лить воду наколесо пустой мельницы.

— Да, хитрый ход, — повторила Роберта, выразительно глядя наЭдну Катлер.

— Любой из полдюжины разных трюков позволил бы достичь техже результатов, — сказал я. — И если это легко удалось сделать мне, то иполиция сумеет вас найти. Удивительно, что они не опередили меня.

— Я не думаю, что полиция найдет меня. Мне кажется, что вынедооцениваете свои способности, — возразила Роберта.

— Не будем спорить на эту тему. У нас хватает другихпроблем, которые следует обсудить. Кто такой этот Пол Нострэндер? — Девушкимолча переглянулись, а я посмотрел на часы. — У нас нет времени, чтобы тратитьего попусту.

— Я не знаю, — ответила Эдна Катлер.

Я взглянул на Роберту. Она старалась не встречаться со мнойглазами.

Тогда я снова повернулся к Эдне Катлер:

— Может быть, мне несколько освежить ваши воспоминания? Вызамужем за Марко Катлером. Он собирался вручить вам документы о разводе. Вы нехотели давать ему развода, не получив от него на ваше содержание больше, чем онготов был заплатить. К несчастью, однако, вы были неосторожны.

— Это ложь!

— Хорошо, — согласился я. — Будем считать так, но у негоесть свидетели, готовые присягнуть, что вы вели себя нескромно.

— Они лгут!

— Ладно. Оставим этот вопрос. Меня не касается, что в этомделе о разводе было справедливым и что — нет. Мне безразлично, есть ли у МаркоКатлера лжесвидетели и будут ли их свидетельства не в вашу пользу. Пусть онназовет хоть семьдесят пять свидетелей, ему все равно будет не хватать еще двухдюжин. Я всего лишь хочу установить с определенностью, что он вознамерилсяполучить развод, а вы не желали ему этот развод давать, и при этом у вас нетникаких оснований для возражения.

— Хорошо. Пусть будет так, — сказала Эдна. — Продолжайте. Яничего не признаю и ничего не отрицаю.

Слушаю вас.

— Трюк, который вы выкинули, — просто шедевр!

— Какой вы умный! Ну, расскажите, что же было дальше?

— Вы отправились в Новый Орлеан, о чем сообщили вашему мужу.Вы сделали так, чтобы он поверил, будто вы уехали из Калифорнии, опасаясь, какбы ваши неприглядные поступки не всплыли наружу. Марко Катлер решил, что всеотрезано и со всем покончено. Казалось, вы сыграли ему на руку. Он вел себяочень умно, а вы сглупили.

В результате ему не пришлось платить ни цента на вашесодержание. Но вы-то как раз поступили хитро. Уведомили его, что снимаетеквартиру. Дали ему адрес. Затем начали искать женщину, внешне похожую на вас, —такого же возраста, роста, комплекции. Любой, кто увидел бы вас вместе сРобертой Фенн, не нашел бы сходства, но описание одной вполне могло бы сойти заописание другой.

— Если у вас есть еще что-нибудь, говорите, — нетерпеливопроизнесла Эдна Катлер.

— Ну, пока я, собственно говоря, только строю фундамент.